Большинство повстанцев уже переоделись в военную форму и получили оружие. Тапанес решил последовать их примеру. Брюки оказались великоваты, пришлось подворачивать штанины. Среди разложенного на столе оружия он увидел пистолет, купленный им еще весной по заданию ячейки. Он отличался довольно оригинальной конструкцией — его можно было заряжать дополнительным патроном с дульной части. Тапанесу очень хотелось получить этот пистолет, но вместо него ему дали охотничий дробовик 12-го калибра. Пистолет, как потом оказалось, достался Рикардо Сантане.
Почему повстанцы были так плохо вооружены? Годами позже Рауль Кастро объяснял:
«К сожалению, наши скромные возможности не позволяли нам запастись необходимым количеством оружия. О качестве даже говорить не приходилось. С большим трудом удалось закупить несколько десятков самозарядных охотничьих ружей 12-го калибра и приблизительно столько же полуавтоматических мелкокалиберных винтовок. Кроме того, мы смогли достать ручной пулемет системы «Браунинг» 45-го калибра, один карабин М-1, несколько винтовок «винчестер» 44-го калибра с укороченным стволом — их можно увидеть в американских боевиках, в которых показывают жизнь ковбоев на Диком Западе, — а также несколько пистолетов и револьверов разного калибра. С помощью этого скудного арсенала было вооружено около 150 человек».[27]
«Компаньерос, нам предстоит штурмовать казарму Монкада…» Фидель обратился к повстанцам с краткой речью, в которой в общих чертах изложил план операции. Ее успех зависел прежде всего от фактора неожиданности. Дислоцированные в Монкаде воинские подразделения имеют превосходство в вооружении, однако в ближнем бою легкое оружие повстанцев дает целый ряд преимуществ. «Участие в штурме дело совершенно добровольное, так что если кто передумал, может сейчас отказаться». Таких было немного — они оправдывали свой отказ плохим вооружением. Тапанесу этот аргумент показался совершенно неубедительным, он считал этих людей просто трусами. «Сейчас не время раздумывать, необходимо браться за оружие, не размышляя, плохое оно или хорошее». — «Наше оружие нас вполне устраивало, — вспоминал Тапанес, — но даже если бы оно было в тысячу раз хуже, то все равно, мы не колеблясь пошли бы в бой». Хуан Альмейда: «Фидель отдал распоряжение запереть на время дезертиров, так как момент был ответственный. Я на его месте приказал бы их всех расстрелять. Именно из-за них в наших рядах возникли некоторые колебания, послужившие косвенной причиной того, что часть машин, подъезжая к Монкаде, свернула на развилке не на ту дорогу».
Как вспоминает Бенитес, характер предстоящей операции, несмотря на всю ее сложность и опасность, не испугал его; наоборот, он был счастлив, что близился долгожданный час. В его памяти навсегда запечатлелись слова Фиделя, обращенные к участникам штурма:
«Компаньерос!
Через несколько часов станет известно, победим мы или же потерпим поражение. Но знайте, каков бы ни был исход нашего выступления, дело, за которое мы боремся, все равно победит. Если мы одержим победу, значит, мечтам Хосе Марти суждено сбыться в ближайшее время. Если нет, то все равно, жертвы не окажутся напрасными; вдохновленный нашим примером, кубинский народ подхватит знамя борьбы и понесет его вперед. По всей стране, с востока на запад, разгорится пламя восстания. Здесь, в Ориенте, лучшие представители молодого поколения в столетнюю годовщину нашего Апостола первыми бросят клич, уже звучавший дважды на этой земле, в 1868 и 95 годах, — свобода или смерть!
Теперь вы знаете, какое сложное задание предстоит вам выполнить и понимаете, насколько оно опасно. Тот, кто сегодня ночью пойдет вместе со мной к стенам Монкады, делает это совершенно добровольно. У вас еще есть время передумать. Кому-то придется остаться, потому что оружия на всех не хватает. Сейчас же все, кто решил идти, пусть сделают шаг вперед. И запомните, стрелять мы должны лишь в крайнем случае».[28]