Николай знал: искать нужно выше по склону от найденного предмета — таков закон гор, проверенный десятками случаев, проверенный практикой.
Не делая резких ударов, он вытоптал несколько ступенек, поднялся по ним и вонзил древко ледоруба в упругий наст лавины. Он сразу почувствовал, что штырь уперся во что-то мягкое. «Вот это да!» — удивился Белов. Обычно, чтобы обнаружить тело засыпанного, приходится зондировать довольно большой участок. А тут — он мгновенно попал «в цель».
Достав из рюкзака котелок, Николай начал с его помощью разгребать снег — крупный, зернистый, склеенный белесоватым ледяным «цементом». Колючие грани царапали руки, из ладоней сочилась кровь, но Белов не обращал на нее внимания. Если сказать честно, вначале он сомневался в успехе поиска. Ларин отдал приказ, и Николай — в душе протестуя: что может сделать один человек! — формально начал его исполнять. Но этот внезапный успех пробудил в нем азарт, и теперь Николай был уверен, что спасет этого… Он уже не думал о нем как о лазутчике, враге. Теперь для него это был — «пострадавший».
Человек, которого он откопал, был одет в странный голубоватый комбинезон. Прикоснувшись к нему, Николай почувствовал тепло. Белов очистил от снега голову и увидел худощавое, осунувшееся лицо юноши, почти мальчика. Николай прижал пальцы к артерии за его ухом — пульса не было. «Скорее всего шок, нужно искусственное дыхание». Мгновенная брезгливость остановила Бедова, но он сделал над собой усилие и приложил свои губы к посиневшим губам «пострадавшего».
…Когда Гафар открыл глаза, сквозь мутную пленку влаги он разглядел над собой суровый, обветренный лик русского аскера.
«Ну все… Теперь конец», — тоскливо подумал Гафар.
Он даже не предполагал, что именно с этой минуты для него наступает совсем иная жизнь, в которой будет новый смысл и настоящие человеческие радости.
Внезапно в серой дымке неба послышался металлический клекот. Это был вертолет…
Лучший летчик эскадрильи капитан Долидзе доказал начальнику отряда возможность высадки десанта. Машина, обогнув облачный фронт, прошла по ущельям и теперь медленно поднималась вверх — на плато. Солдаты в пассажирском салоне взволнованно переговаривались, то и дело поглядывали в иллюминаторы, мимо которых зловеще проплывали гладкие стены каньона. И только один из них сидел неподвижно, бережно держа на коленях коробочку с антирабической вакциной — прививкой от бешенства.
14
Ларин повалился на скальный выступ, лизнул языком шершавую, как терка, поверхность фирна. Сергей знал, что дальше не сможет идти, хотя до края каньона оставалось каких-нибудь двести метров.
Силы Кадыр-хана тоже были на исходе. Он давно обнаружил погоню, но не останавливался, упорно шел вперед, понимая, что противник измотан и открывать огонь на большом расстоянии не будет.
Каждый из них берег остатки энергии для последней схватки.
И вот Кадыр-хан добрался до валуна, за которым лежал реактивный ранец. Рухнув на колени, он нащупал уголок пленки, потянул на себя, очистил аппарат от щебенки. Путь к спасению был открыт. Теперь оставалось спокойно подпустить поближе врага, уложить его метким выстрелом. И улететь туда, к родным ледникам.
Кадыр-хан торопливо пристегнул лямки, опустил предохранитель и, скосив глаза, выглянул из-за камня. Противника не было видно. «Вот как? — удивился Кадыр-хан. — Ты умный парень… Ты не хочешь лезть на рожон… А если я «вспорхну»? Ты будешь бить влет… Ну что ж, попробуй — попади в след молнии!»
Ларин перевел прицельную планку, пальцы затекли, стали твердые, как дерево, но самое противное — он понимал, что бессилен, что враг сейчас уйдет. Сергей пытался взять себя в руки, сосредоточиться. Саднил раненый локоть, подкатила тошнота…
Кадыр-хан все тянул, все не мог принять окончательное решение: «А если он где-то рядом? Дополз, притаился… Ударит в упор…»
Сколько раз видел Кадыр-хан, как умирали другие, сам убивал. И каждая такая смерть по капле вселяла в него страх. Ах, как боялся он собственной гибели, этой жгучей боли, этих горячих кусочков металла, разрывающих тело… Нет, надо сначала убить его, выманить — и убить!
Привстал на колено и увидел: вдоль плато короткими перебежками движется цепь солдат. Одни лягут, чтобы прикрыть огнем товарищей, другие резким рывком бросятся вперед, упадут. Потом те, задние, подтянутся. Так и катятся на него волной.
Кадыр-хан вскочил, вцепился пальцами в рычаг, дернул его. Могучая струя ударила в скалы, подхватила. Треск выстрелов он не слышал. Уже в воздухе почувствовал, как обожгла бок пуля. Видимо, хорошим стрелком был тот аскер. Не зря он его боялся…