— Будем брать… — прошептал Сахненко товарищам.
Включив фонарик, гитлеровец пошел по тропинке к штабу. По сигналу пограничники набросились на него. В первые же мгновения схватки Сахненко почувствовал что-то неладное. Рослый фашист оказался крепким орешком. Пришлось применить все силы и знание специальных приемов, чтобы уложить его и связать. С большим трудом доставили разведчики свой «ценный трофей» командованию. Остаток тревожной ночи Иван проспал воистину мертвым сном. Утром его вызвали в штаб. Выслушав доклад пограничника, Рубцов, еле сдерживая улыбку, спросил:
— Товарищ ефрейтор, знаете кого вы «добыли» сегодня ночью?
— Мы так поняли, что это офицер инженерной части, — взволнованно ответил Сахненко. — А что, не так?..
— Это правильно! — уже откровенно расхохотался майор. — Но, кроме того, он — чемпион Германии по боксу.
— Да ну?.. — удивился Иван.
— Хотите посмотреть на него при дневном свете?
Они зашли в соседнюю комнату. Здесь шел допрос: здоровый детина сидел на табуретке и, подобострастно отвечая на вопросы, скромно держал на коленях теперь уже бесполезные огромные кулаки.
Офицер разведки обратился к фашисту по-немецки. Гитлеровец глянул на Ивана, окинул его взглядом, недоверчиво покачал головой.
— Не верит! — расхохотался разведчик.
В июне 1942 года фашисты, стянув все войска, имевшиеся у них в Крыму, начали последний штурм Севастополя, Иван Сахненко был в составе пулеметного взвода, оборонявшего на важном направлении высоту 96,4. День и ночь ее обстреливала артиллерия, бомбила авиация. Защитники высоты в течение восьми суток отражали вражеские атаки. 12 июня в живых остался один Иван Сахненко…
5
Сахненко комкал в руках мокрый от пота платок и старался не смотреть в глаза начальнику заставы.
— Не умею я выступать, — горько говорил он. — Испортил все…
— Ничего. Нормально, — утешил его майор Подлесный, но по его интонации чувствовалось, что он тоже разочарован.
Солдаты деликатно похлопали. Потом по отработанной программе встал комсорг и бодро сказал:
— Иван Петрович, завтра у нас зачетные стрельбы. Приглашаю вас посмотреть на нашу боевую выучку.
Утро следующего дня было, как назло, пасмурным, накрапывал мелкий дождь. Строевые машины с ревом подъезжали к учебному центру. Сахненко, подняв воротник плаща, вышел из кабины.
Прозвучала команда — застава выстроилась у огневого рубежа. На лицах некоторых молодых солдат была растерянность: мишени плохо просматривались в тумане.
Сахненко прошелся вдоль строя. Ему хотелось как-то подбодрить ребят, помочь им. Вчера вечером он со многими из них познакомился.
И вдруг он решительно подошел к начальнику заставы.
— Товарищ, майор! Разрешите мне выполнить упражнение?
Офицер удивленно вскинул брови, недоверчиво посмотрел на ветерана.
— Не волнуйтесь… — успокоил его Сахненко. — Старый снайпер не подведет.
Сахненко вышел на огневой рубеж. Темнозеленые мишени маячили вдалеке. Квадратные, омерзительные каски. Ему даже показалось, что они покачиваются в тумане, движутся навстречу. Он торопливо занял позицию. Щелкнул предохранитель, лязгнул затвор. Знакомый запах оружейного масла, холод вороненой стали, тепло полированного приклада — все это тревожило, будило в памяти отточенные когда-то до совершенства навыки. И руки сами находили удобное положение, глаз привычно ухватил прорезь прицела. «Спокойно…» — приказал себе Сахненко. На какую-то секунду он задержал дыхание и мягко нажал на спусковой крючок.
Гремели выстрелы. Трассирующие пули впивались в темно-зеленые фигуры. «Готов!» — про себя радостно отмечал Сахненко и тут же наводил мушку на следующего. Мишени падали одна за другой…
Солдаты с восхищением наблюдали за действиями ветерана.
— Вот так мы их и били! — строго сказал Иван Петрович, возвратившись к строю. — А теперь — вперед!
Собранные, сосредоточенные выходили молодые воины на огневой рубеж. Застава выполнила упражнение на «отлично»…
На обратном пути машины завернули к Балаклаве, подъехали к знаменитой высоте 96,4. Пограничники, обнажив головы, медленно поднялись на вершину. На ней сохранились остатки дота, траншеи заросли травой, но все же система обороны четко просматривалась.