Как-то позвонили мне из поселка, просят: «Иван Васильевич, спустись в ущелье. Там на склоне туристы следы «снежного человека» обнаружили. Разберись… А то уже корреспонденты в бой рвутся».
Я приехал к месту происшествия, посмотрел и говорю:
— Прошел мужик в сапогах. Молодой, худой, высокий. Шел спокойно, один, без груза.
— Как так в сапогах? — загалдели туристы. — В каких таких сапогах?
— Не сомневайтесь, ребята, в сапогах… Просто отпечатки ветром обвеяло. Но вот, видите, пятка имеет характерное утолщение — это каблук.
— А почему мужчина? Может, женщина надела мужские сапоги? — ехидно спрашивает одна девица.
Я спокойно поясняю:
— Длина шага и угол разворота ступни у мужчин всегда больше… Почему молодой? Потому что дорожка следов прямая. Старый шёл бы более мелкими шагами и не так ровно… У толстяка нет должного равновесия, его заносит то вправо, то влево… А как рост определить? Известно, что длина ступни примерно равна одной седьмой роста…
— Позвольте! — возмутился «руководитель поисков». — Где же вы такого мужика найдете, с такой лапой?
— Это здешний пастух Гулям Джамиров из кишлака Хакими. Я его знаю. У него сорок восьмой размер…
Туристы не поверили, нашли пастуха и тот сразу же сознался: «Да, третьего дня был на склоне…»
Так я похерил всю сенсацию. Долго потом в пограничном отряде над этим случаем хохотали…
Но сейчас я хочу рассказать о другом эпизоде. Мне тогда совсем не до смеху было. Очень даже туго пришлось… А запомнил я его хорошо, потому что произошел он в день рождения начальника нашей заставы капитана Сомова, и опять-таки в самый неподходящий момент — солдаты кино смотрели: про шпионов, между прочим…
Только там, в фильме, острый момент подошел, как вдруг: «Застава, в ружье!»
Вот вы спрашиваете: что чувствуешь, когда слышишь эти слова?
Трудно сказать… Но что-то в душе происходит — это точно. Какая-то струна в ней зазвенит — и уже все суетные мысли забыты, как в старину говорили — все «мирское» отброшено. Одна цель, одна задача, один порыв, который объединяет всех… По заставе будто ветерок пролетит…
Честно говоря, люблю я эти минуты! Может, ради них и остался в пограничных войсках. В эти минуты истинное проявляется, стержневое. Вся шелуха с человека слетает — идет он в поиск просветленный, как в бой…
Дежурным тогда был толковый парнишка — ефрейтор Саша Макаров. Он быстро выдал оружие, боеприпасы, сигнальные пистолеты… Взревели моторы машин, кавалеристы на конюшне седлали лошадей…
А в это время наряд, которым командовал сержант Новиков, шел дозором вдоль контрольно-следовой полосы. Макаров вызвал его на связь, и через несколько минут пограничники бросились к месту нарушения границы. Вот где пригодились многочисленные кроссы! Не зря я их гонял…
Мы были в пути, когда эфир принес доклад Новикова: след обнаружен, судя по отпечаткам, нарушитель скрылся в щели, ведущей к перевалу.
Это была очень ценная информация. Она позволила начальнику заставы сразу принять правильное решение. Капитан Сомов возглавил кавалерийскую группу, которая начала подъем на хребет — с него хорошо просматривалось все урочище. А я со своим Рексом продолжал мчаться к следу, потому что щель, по которой бежал лазутчик, разветвлялась, как крона дерева. Стало быть, он в любой момент мог изменить направление. Мой «нюхач» должен был четко определить это, а я — по радио передать начальнику заставы, чтобы тот сделал маневр.
Теперь несколько слов о Рексе… Красавец был пес! Рост — 75 сантиметров, окрас — светло-серый, рельефная мускулатура… Хвост всегда «саблей» держал, а какой работяга был… Эх!.. До сих пор как вспомню — такая жалость берет…
Прибыли мы с ним к контрольно-следовой полосе. Я сразу заметил на ней пустую цинковую коробку из-под патронов, солдаты между собой называют ее просто «цинком». Так вот Новиков прикрыл этим «цинком» отпечаток, чтобы горный сквозняк его не задул, и я мысленно очень его похвалил.
Рекс, понятное дело, рвался с поводка, чувствовал, видимо, что горячие события назревают. Но я его сразу к следу не подпустил, потому как иногда лазутчик обрабатывает отпечаток ядовитым раствором: сунет собака нос — а химия ей все обоняние отобьет, что тогда делать будешь?
Осмотрел я, значит, следок. Вроде бы все в порядке, все в норме. Тогда достал специальный прибор, несколько раз нажал на ручку миниатюрного насоса. Теперь запах нарушителя будет навечно храниться в ампуле: с одной стороны, улика, а с другой, — если собака собьется, эта своеобразная подсказка поможет ей.