Немногие знают, что каждый человек имеет свой неповторимый запах, как отпечатки пальцев, но Рекс, конечно, это знал. Он рывком натянул поводок.
Прошли мы два поворота, и вдруг Рекс резко затормозил. Я его спрашиваю:
— Ну, в чем дело? Ищи!
Глянул он на меня своими умными глазами, будто сказать что-то хотел. Но команда дана — нужно выполнять, на то и служба… Сделал несколько шагов — и тут как грохнет! Меня волной швырнуло, лицо обожгло…
Это позже эксперты объяснили: дескать, нарушитель заложил особую мину-ловушку в виде плоского булыжника, срабатывающую от прикосновения. А тогда… Открыл глаза — смотрю: от Рекса одни куски кровавые валяются. Что произошло, я, конечно, до конца не осознал, а понял только одно: обезоружил меня враг и нанес он самый точный удар — по уникальному другу-прибору, который в одночасье заменить нельзя.
Такая меня ярость охватила! Нет, думаю, не уйдешь! Не уйдешь — и все тут!..
Солдаты сзади стояли, притихшие… Они вначале, наверно, подумали, что их старшина умом тронулся, когда я к земле приник и вперед побежал. Где ползком, где на четвереньках… И все глазами шарю, и, казалось мне, даже запах этот вражий чую…
Вот травинка примята, вот камушек перевернут — влажный, еще не обсох, вот комочки грязи с ботинок отлетели… Руки изодрал, колени сбил, но ничего этого не замечал… И четко засек, где лазутчик в левый «коридор» шмыгнул. А это в тот момент самое главное было…
Передали мы сообщение начальнику заставы. Он со своей группой соответственно переместился по гребню хребта, дал команду заслонам выдвинуться в район небольшого плато — именно здесь капитан Сомов предполагал встретить нарушителя.
И точно: через две минуты из-за каменистой гряды выскочил человек. Он бежал легко, как будто не было за его спиной трудного подъема.
Начальник заставы махнул рукой — пограничные наряды стали незаметно спускаться с хребта. Когда нарушитель был в центре плато, со всех сторон этого маленького плоского квадратика, как по сигналу, появились пограничники. Лазутчик дернулся, метнулся вправо, влево, затем суетливо оглянулся назад — и медленно, обреченно поднял вверх руки.
При обыске у него были обнаружены карты, оружие, советские деньги и документы.
Вот такая история… Каждый раз, когда на заставу прибывает молодое пополнение, я специально привожу их к этому плато. Солдаты молча смотрят на него — кажется, обычное, ничем не приметное, в горах таких много… Но любой клочок земли на границе внезапно может стать местом схватки с врагом. Об этом нужно помнить…
Отпуск
1
В августе мне позвонил Генка. Событие это само по себе значительное. Когда-то мы были друзьями детства, потом отрочества, а потом… Потом вдруг что-то произошло: из уймы наших общих забот и увлечений каждый выбрал одно, отдался ему до конца, и это почему-то сделало нас чужими. Я часто думал: почему? При встречах мы чувствовали себя неуютно, говорили ненужные, глупые слова… Может быть, потому, что каждый из нас был свидетелем становления личности другого, знал его слабости, терзания и порывы, а сейчас — мы твердо стояли на своем пути, отвоевали у жизни какие-то позиции, в глазах окружающих были людьми определенного положения, и нам неудобно было помнить, что кто-то знает все о наших истоках, знает, с чего мы начинали, к чему стремились, — и теперь видит: кем мы стали, к чему в конце концов пришли…
— Привет, пан офицер! — радостно закричал в трубку Генка.
— Здравствуй, пан поэт! — в тон ему ответил я.
— Наконец тебя поймал! Все время в командировках… Наверно, уже ракушками оброс?.. — И, не дожидаясь моего ответа, Генка вкрадчиво произнес: — Слушай, старик, знаешь, что я придумал? Поехали в Гурзуф? Возьмем с собой Толика, плюнем на все — и поедем…
Я не знал, на что собирается плюнуть Генка. Я хотел сказать, что по графику мой отпуск в декабре, что я опять поругался с женой… Но вдруг, совершенно неожиданно, памятью чувств — мгновенной и яркой — я вспомнил, как мы втроем: Генка, я и Толик — это третий «мушкетер» из нашей детской компании — каждое лето ездили на каникулы в Гурзуф. В те времена Крым еще не был так популярен. Мы находили дикие пляжи, заплывали далеко в море, валялись на круглых, похожих на спины бегемотов, валунах, читали, спорили, ругались… Одним словом — росли и самоутверждались. Сколько раз, приближаясь к берегу после очередного заплыва, мы ахали и удивлялись этому крошечному кусочку земли, который здесь круто поднимался горами вверх, образуя — вместе с морем — некое подобие зеленого пакетика, казалось, он старается завернуть, упрятать от всего мира маленькую скалистую бухточку нашей юности…