- Ты - или мент или бандит, - проговорила она спокойно.
- Я - бандит, - так же спокойно ответил молодой человек.
Подружка стащила с него пиджак.
- А меня в том году, в этой самой гостинице, мент раздевал. Он мне и удостоверение своё показывал и пистолет табельный... Слабенький такой мужчинка - раз всего смог кончить.
Пиджак упал на пол рядом с кроватью, и девица занялась расстёгиванием рубашки.
- А, вот, интересно, - рассуждала она, - вот, когда мы умрём - что будет с нами дальше, что будет потом?
- Что было до того, как мы родились?
- Ничего не было, - девица сбросила рубашку на пол.
- Вот то же самое и потом будет, - мрачно ответил Валет.
- А я бы хотела, чтобы было ну хоть что-нибудь. Пусть - ад, пусть - вечные муки. Это лучше, чем совсем-совсем ничего.
Валет пожал плечами.
- Если ад есть, мы там с тобой точно окажемся.
- Конечно, я бы не ад хотела. Эта жизнь - она, ведь, такая страшная, и я думаю, что может, хоть там будет чё-нибудь поприятнее.
Она чмокнула его в губы. Валет испуганно сжал рот.
- Тебя, чё, целоваться не научили? - девица глядела насмешливо.
- Почему? Я умею, - Валет снова пожал плечами.
- Открой рот... вытащи язык.
- Зачем тебе мой язык?
- Вытащи язык.
...Валет надел плащ и сунул в карман пистолет. Вид у него был помятый. Он удивлённо смотрел на проститутку. Та пересчитала купюры, собрала их аккуратно и сунула в тугой кармашек юбки. Валет взял с тумбочки шоколадную обёртку, смял, потом швырнул в направлении мусорной корзины. Пустую бутылку пристроил рядышком.
- Идём, - сказал он, глянув на дверь.
Девушка взяла его под руку.
- Пошли. Проводишь меня до выхода.
Валет затравленно смотрел на неё. Девица ему улыбнулась.
- Единственное, что мне всё ещё нравится в жизни, это - элегантные мужчины.
Дождь уже закончился. Лена выглянула из дверей и поняла, что зонтик ей больше не нужен. Не торопясь, она сошла по аккуратным ступенькам горисполкомовского здания. Тут только что прошла пресс-конференция мэра города.
Мимо Лены проследовала возбужденная толпа подростков - армянских парней вместе с русскими девицами.
- А я ему ка-ак дал! Как дал! - низкорослый, похожий на маленькую декоративную обезьянку, армянский юноша радостно и горячо размахивал кулаком, продолжая наносить удары невидимому противнику.
- А я ему передний зуб выбил! - кричал другой молодой армянчик, в дорогой джинсовой куртке и в широких спортивных штанах. - Одним ударом выбил!
Русские девушки весело улыбались.
Лена отшатнулась и прижалась к двери. Она стояла так минут десять. Компания удалилась. Потом появились двое - взрослый мужчина, бедно одетый, лет сорока и молодая женщина. Мужчина тяжело встряхивал разбитой головой и покачивался, женщина поддерживала его за руку. На платье ей капала кровь.
- Дурак, - говорила она негромко, - какой ты дурак. У армян курить попросил...
Мужчина ничего не отвечал ей. Он только молча вытирал кровь с лица.
Лена присела на ступеньки чиновного здания. Она смотрела вверх. Там большие мохнатые тучи двигались куда-то вдаль, туда, - где белые шапки гор тихо дремали, обернутые серой вечерней дымкой. Лене сейчас было страшно. Город, где она родилась когда-то, где она выросла, оставался для неё навсегда чужим. Глядя вокруг, Лена думала о том, что жизнь - штука ужасно нелепая: человек, подписывающий контракт верности с творимым им злом, попадает в ловушку, из которой ему больше никогда не выбраться. Ещё думала она, что уже почти вечер, и ей нужно успеть купить хлеба.
Лена поднялась со ступенек и побрела по пустой улице, набрасывая в уме план будущей статьи. Темнело. Всё вокруг окутывал мрак, зажигая на небе первые, ещё неяркие звезды. Похожая на недожаренный блин Луна глядела встревоженно, точно боялась, что без неё весь остальной мир непременно опустится в беспроглядную кромешную тьму. Горы стояли вокруг стеною, возвышаясь над крышами белокаменных зданий и раздвигаясь там только, где за старым причалом, в тишине вечера, перешептывались друг с дружкой холодные морские волны.
- Артёмина! - услышала Лена в тот момент, когда она, только-только свернув за угол, направилась в сторону хлебного магазина.
Вздрогнув невольно, Лена обернулась. Парень в кожанке и в турецких спортивных штанах стоял у входа в коммерческий магазин. Тёмные очки, сигарета во рту, руки в карманах. Лена не могла видеть его глаза, но чувствовала - парень её разглядывает.
Узнала она его сразу же, в ту же секунду. Романов Володька. Отличник и любимчик всех без исключения учителей. Отец Володьки заседал в горисполкоме, и ни у кого не было сомнений, что после школы Володька обязательно поступит в какой-нибудь вуз. В какой - неважно.
На Лену Володька всегда смотрел сверху вниз. Не третировал, как многие в классе, а просто, как если бы Лена была грязью, пустым местом, не замечал. Для Володьки её не существовало.
Сейчас Лена, спрятав руки в карманах, молча наблюдала, как тот подходит ближе. Романов снял очки. Недокуренную сигарету, не глядя, бросил на тротуар.
- Ба! - глаза у него засверкали. - Никогда не думал, что люди так меняются!
"Действительно" - подумала Лена. Она, сощурившись, оглядела володькин наряд. Когда-то Володька Романов носил только аккуратные фрайерские костюмчики.
- Девушка, да вы теперь просто красавица! Да вам теперь только в Голливуд ехать! - продолжал он.
Володька напрягся, пытаясь родить ещё какой-нибудь комплимент - по возможности умный, но, увы, не смог. Лена молчала. Она выжидательно глядела на Романова. И тот решил перейти к делу.
- Сегодня мы пойдём в ресторан! - заявил Володька так, как будто речь шла о чём-то, уже решённом.
Лена медленно покачала головой.
- Думаю, что не пойдём.
Тот опешил. Уверенность, с которой это было сказано, поставила Володьку в тупик. Он не умел получать отказы.
- Почему? - в голосе его звучало сейчас одно только удивление. Обиду он ещё не успел прожевать.
- Мы не знакомы, - холодно проговорила Лена.
Тот аж отошел в сторону. Володька не знал, как ему понимать такое.
- Ленка, ты чё? Придуриваешься?
Лена не отвечала. Она спокойно смотрела в глаза Романову. Тот видел, каким неживым светом блеснули её зрачки.
- Вы обознались, - произнесла она тихо и скучно.
...Валет, в последний раз затянувшись, швырнул на землю окурок. Среди пассажиров, вывалившихся из забрызганного грязью автобуса, он увидел Саркисяна. Инспектор был не один. С ним рядом шагал невысокий рыжий тип в кожанке. Валет узнал ещё одного опера из отдела по борьбе с бандитизмом. Он выяснил уже, что личная машина Саркисяна вторую неделю отдыхает в ремонте, и тот пользуется - когда такси, а когда и общественным транспортом.
Переждав с минуту, Валет двинулся следом. Пальцы его погладили рукоятку макара, что грелся в кармане плаща. Валет не обратил внимание на бородатого типа в шляпе, который тихо сидел у остановки и читал "Кубанские новости", вяло пожёвывая торчащую в зубах спичку. Газета была свёрнута и исчезла в кармане, как только Валет скрылся за углом.
Уже стемнело. Глухие ряды многоэтажек неясно проглядывали сквозь вечерний туман. Дойдя до дома, где жил Саркисян, Валет прибавил шагу. Здесь Саркисян обернулся. И тут же два точных выстрела свалили инспектора на тротуар. Его коллега сунул руку в карман плаща, но Валет опередил опера, дважды надавив курок. Не опуская дула, Валет подошёл ближе. Огляделся. Вокруг - тихо. Прицелившись, он выпустил ещё пулю в одного и пулю - в другого. Опять огляделся и спрятал оружие.
... Минуты две прошло с момента, как силуэт его пропал в темноте улицы, и тут откуда-то образовалась фигура человека в шляпе и со спичкой в зубах. В руке тот держал браунинг. Подойдя к рыжему оперу, незнакомец тяжело пнул его. Опер зашевелился и что-то промычал, как спросонья. В ту же секунду пуля разнесла ему череп. Не опуская дула, бородатый шагнул к Саркисяну. Пожевав спичку, прицелился.