Потом, запыхавшись, сидели на лавочке. Светило солнце. Облака спрятались, и стало тепло.
- Что это было? - спросил Жихарёв. - Почему ты тащила меня?
Он глупо смотрел на Лену. Та кивнула. Потом тихо сказала:
- Давай, я тебе объясню чуть позже?
Лицо у неё вспотело и раскраснелось от бега. Пушистые волосы взлохматились сейчас и липли, опускаясь на лоб. Серёжка, вдруг, подумал, что Лена - очень красивая девчонка, и странно, что раньше он никогда этого не замечал. А сейчас смотрел удивлённо и что-то пытался для себя понять. Что - не знал сам.
- Объясню позже. Хорошо? - повторила Лена.
- Хорошо, - Серёжка покорно кивнул.
- У тебя есть ещё одна машина?
Серёжка ответил не очень уверенно, но сразу.
- Есть.
..."Мерседес" мчался по пустому шоссе. Жихарёв сосредоточенно крутил баранку, поглядывая, как в окне проплывали распаханные поля, и вдалеке, на горизонте, тлели одинокие крошечные огоньки. Это могла быть какая-нибудь станица или, может, посёлок. Лена тоже смотрела в окно, но она там видела только отражение своих мыслей - одна мрачнее другой.
Жихарёв зевнул - его не развлекали ночные картины краснодарской окраины. Подумав, он включил радио. Минуты две крутил ручку, пока не словил радиостанцию "Свободный мир". Из очень далёкого и таинственного Нью-Йорка с тель-авивским произношением голос рассказывал слушателям о краснодарских проблемах.
- ...и подтвердил, что опасность фашизма становится всё острее. В Краснодаре действует уже несколько так называемых "казачьих армий" - по сути военизированных фашистских организаций. Случаи нападения на армян здесь стали обыденностью. Вот, что нам рассказал один молодой человек (назовём его Самвел). "Страшно выйти на улицу. Казачьи патрули - везде. Как только видят армяна - сразу достают плётки и начинают бить. Мой брат торгует на рынке. Ему выбили все зубы. А соседу, что живёт этажом ниже, казаки сломали руку, когда он шёл ночью из ресторана. Мы боимся обращаться в милицию - там тоже казаки сидят. У них всё куплено. Многие родители не выпускают детей на улицу - кругом полно пьяных казаков. Нам некуда жаловаться. Мы боимся." Вот такая исповедь. И не хочется комментировать. Скажу только, что миграция армян из краснодарского края увеличилась в последнее время - люди боятся за свою жизнь. Совсем, вот, недавний случай. Буквально позавчера в одном из ресторанов Краснодара был убит автоматной очередью ещё один армянин (другой вины у него не было). Его убийца - есаул так называемого "казачьего войска" и одновременно офицер российской армии. Такое содружество власти и фашистских организаций наталкивает на размышления..."
- Выключи, - попросила Лена. - Я не могу думать.
Серёжка не стал спорить. Он щёлкнул кнопкой, и приёмник заткнулся. Светящийся циферблат электронных часов показывал, что уже почти девять. Лена глядела на дорогу. Она помнила эти места. Когда-то, чуть больше года назад...
- Доедешь до следующего поворота и остановишся там. - сказала Лена.
Серёжка повиновался. Он съехал на обочину и притормозил "Мерседес". Лена вышла из машины первой.
- Теперь ты мне объяснишь, куда мы приехали? - спросил Серёжка, захлопывая за собой дверцу.
- Чуть позже.
Похолодало. Сильный ветер дул, мерно посвистывая в колючих ветках, и качая большие закоченевшие деревья. Призрачная ночная Луна растревоженно глядела вниз. Всё тонуло в её тусклом сиянии.
Лена осмотрелась.
Тут кругом стояли дачи. Летом сюда съезжались мужики и бабы с кошёлками - посадить картошку и помидоры, чтобы потом зимой было что есть. Сейчас же, всё казалось вымершим. Голые колья, кое как обвитые плетёнными прутьями, торчали из-под снега. Между деревьями просматривались силуэты дачных домиков - маленьких и жалких. Ни в одном из окошек не было света. Как пустые глазницы смотрели они на дорогу и ничего там не видели.
Серёжка огляделся, и ему стало холодно. Он плохо понимал, для чего они здесь. Но его это уже не сильно интересовало. Хотелось только поскорее отсюда свалить.
Свернули за поворот, и Жихарёв увидел большой дом, окружённый массивным забором из камня. Сразу же в глаза бросился неяркий свет в окошке на втором этаже. Это была дача Павловского. Лена училась вместе с Андреем - сыном покойного деятеля, и как-то бывала у него в гостях, на этой самой даче. Андрей тогда предложил ей водки. Лена отказалась, и он пил сам. Прикончив пол бутылки, Андрей хотел затащить Лену на свой диван. С трудом вырвавшись из пьяных объятий, она убежала. Долго стояла потом на пустой остановке, дожидаясь автобуса, чтобы вернутся в город. Андрей очень извинялся на другой день за случившееся. Говорил - сам не понимает, как такое вышло, но следующего приглашения стать его гостьей Лена уже не приняла.
От самого Андрея Лена знала, что он проводит здесь, на даче, всё время между университетскими сессиями. Андрей не любил шумных городских улиц и предпочитал им сельское уединение. Никто не знал, есть ли у него девушка.
- Пришли, - сказала Лена, глядя на забор. - Сможешь перелезть?
- На шо ты меня толкаешь? - Жихарёв смотрел на неё большими глазами. - Это - криминал.
- Как хочешь. - Лена повернулась к нему спиной. - Я лезу одна.
Забор не был высоким, и Лена без труда вскарабкалась по нему. Что её сразу же удивило - отсутствие собак. Она думала встретить их тут целую стаю.
Лена первая спрыгнула вниз, присев на смёрзшуюся твёрдую землю. Жихарёв прыгнул следом. Он не отставал от подруги, хотя внутри у него всё съёживалось. Они увидели перед собой здоровенную дверь - как у феодального замка. Было темно и мрачно. Луна внимательно наблюдала сверху. Деревья тихо покачивали своими замёрзшими ветками.
Лена тихонько взялась за ручку и ... дверь открылась. Сергей что-то хотел спросить, но запнулся. Лена сунула руку в карман, потрогала вальтер и неслышно взвела курок. Потом вошла внутрь, стараясь переступать как можно тише. Что-то заверещало в прихожей. Лена с Сергеем вздрогнули, но это оказался всего лишь холодильник. Он сосредоточенно и напряжённо трудился. Никаких других звуков слышно не было.
Повернувшись к Сергею, Лена шепнула:
- Стой тут.
Она видела силуэт перила, вычерченный тусклым светом из небольшого окошка. Держась за мокрую от напряжения рукоятку, Лена кралась бесшумно по глухому унылому коридору.
Подняться по лестнице, не выдавая совсем никаких звуков, было нельзя. Старые ступеньки поскрипывали под ногами. Лена увидела полоску света из приоткрытой двери на втором этаже. Остановившись, прислушалась... Тишина. Слышно только тиканье часов внизу. Подойдя ближе, Лена глянула внутрь.
...Алик подбежал к остановившейся машине, тряся пистолетом в вытянутой руке.
- Повыскакивали! Оба! - заорал он.
В салоне, кроме таксиста, сидел ещё фрайер в кепке. Он, не мигая, смотрел на Кабардинца. Таксист протянул кверху руки.
- Я сказал - выскочили! - снова заорал Алик. - В третий раз никогда не повторяю!
И, вдруг, он осёкся. Лицо фрайера в кепке показалось до страха знакомым. Алик вглядывался, не опуская ствола. И тут... Его осенило. Мгновенно, как вспышка прицельного выстрела. Это лицо - лицо человека на снимке, того самого, которого ему заказали армяне-опера. Теперь уже озадачило самого кабардинца. Он не ожидал такого. Глядя в упор, Алик подошёл ближе. Он ещё не мог поверить, что бывает и так. Но Валет, резко распахнув дверь, сбил кабардинца с ног. Падая, тот надавил курок. Пуля досталась таксисту. Кровь и мозги брызнули на стекло. Отпихнув труп, Валет выбрался из машины. Он успел заскочить за угол ближайшей девятиэтажки, прежде чем в стену вбуравились следующие две пули. Привстав с земли, кабардинец выстрелил ещё трижды.
Валет огляделся и быстро нырнул в один из подъездов. Алик, появившись из-за угла, выбросил ствол, но надавить курок не успел. Он снова ругнулся, потом, что было сил, бросился следом.