— Не похож? — переспросил Шатохин. — Хорошо, на этом пока остановимся. Зайдете ко мне в восьмой кабинет... — Он задумался насчет времени. Предчувствовал, день будет загружен плотно. — Часов в восемь зайдете. А пока о нашем разговоре никому и ни в коем случае. Поиграйте еще немного.
Молодые пилоты не очень бодро отправились на волейбольный прямоугольник. Шатохин, а следом и командир отряда — к калитке.
— Молодежь зеленая. Вот так на удочку и попадаются, — Сидельников был подавлен.
По тротуару сзади послышался стук каблуков. Шатохин сбавил шаг, посторонился, дал возможность молодой женщине в яркой мохеровой кофте обогнать их, спросил:
— Кто это Смокотина? Давно у вас работает?
— Год, — ответил Сидельников.
— Приезжая?
— И приезжая, и местная. Родилась, выросла в этих краях. Потом лет пятнадцать на Украине жила. Родственники там или просто прибилась. Семьи нет, одна вернулась.
— Там кем работала?
— Вроде нынешней работы. Точно не помню, экспедитор или диспетчер. Может, приемщица.
— Что там не пожилось? Как объясняет?
— Отец у нее умер, что объяснять. Дом оставил добротный. Слышал, будто из-за дома и не уезжает, цену хорошую ждет. На Заозерной, возможно, обращали внимание — весь в рябинах дом, на высоком фундаменте, до окон не дотянуться. Так его и зовут, домом Евтихия.
— Это кто — Евтихий?
— Отец Смокотиной.
— Вроде другое отчество слышал.
— Да, Ольга Евгеньевна. Так она себя представляет. Это понятно. У нас многие молодые из староверческих семей. К вере отношения не имеют. А в документах имени родительского не заменишь. Хоть там Евтихий, хоть Евлампий. Зато в обиходе часто переиначивают.
— Смокотина, выходит, из старообрядческой семьи?
— Да. Из Агаповки. По Каргале староверческая деревня встык с Фроловкой стояла. Я двадцать лет здесь. Приехал, как раз обе распадались. Агаповцы к нам подались, а у фроловцев вера покрепче, — на север. Единицы, понятно, молодежь уже...
— Значит, Фроловка и Агаповка рядом стояли?
— В принципе одно село и было.
— Случайно не знаете, у Евтихия лодка была?
— Если не три. Он хоть и старовер, техники никакой не чурался.
— Любопытная эта Смокотина. На работе она?
— При вас по селектору с ней разговаривал. Будете ее допрашивать?
— Допрашивать? Ни в коем случае! Она ни о чем не должна знать. Понимаете?
— А мне что с ней делать?
— То есть?
— Она с завтрашнего дня уходит в отпуск. Отпуск ей не давали, работать некому. Она у меня просилась. Два дня назад ей разрешил.
— Отпуск? — переспросил Шатохин. — Это что, она выпросила?
— Положен ей. С семнадцатого июня. У нее и путевка есть. В Трускавец вроде бы.
Они подошли к зданию порта. Разговор на людях пришлось прервать. Сидельникова окликнули. Минуты три пока он разговаривал, Шатохин переминался с ноги на ногу, разглядывая носки своих давно не чищенных сапог. Нужно бы выкроить минутку забежать домой, переодеться, привести себя в порядок, да некогда. Як-40, который он принял за самолет из крайцентра, так и стоял на летном поле, а ожидаемый Шатохиным самолет все еще не прилетал, надолго запаздывал.
Мысль о самолете мелькнула и была тотчас вытеснена более важной. Что Смокотина уходит в отпуск, было неожиданностью. Впрочем, почему бы ей и не отправиться теперь в отпуск. Самое, пожалуй, время. Он бы на ее месте чуточку помедлил, может. Хотя зачем?
Командир отряда закончил разговор, попрощался с собеседником, и они пошли в здание порта, снова оказались в кабинете.
— Смокотина уже взяла билет?
— Нет. Я бы подписывал. Ей льготный положен. Не знаю, чего медлит.
— Если разрешили, тогда не мешайте Смокотиной уехать. И очень прошу, принесите ее личное дело. Подумайте, как его взять.
Командир отряда кивнул, пошел к двери.
— Кстати, — спросил Шатохин, — почему нет самолета из крайцентра?
— Над краем с утра грозовой дождь, аэропорты закрыты.
— Удивительно. А у нас сушит.
6
Спустя полтора часа Шатохин был в кабинете майора Звонарева, докладывал о диспетчерше Смокотиной, о молодых пилотах, о неизвестном, который с двумя чемоданами в день совершения в Черданске преступления улетел в транспортном самолете на Шаламовку.
Перед майором на столе лежало личное дело диспетчерши. В левом верхнем уголке наклеена фотография. Смокотина была блондинкой. Снимок точно соответствовал ее возрасту. Больше ее тридцати пяти, как и меньше, по фотографии не дать. Взгляд темных глаз спокойный, чуть усмешливый. Рельефные подкрашенные губы, широковатый нос. Черты лица некрасивые, но приятные, притягательные. Майор глядел на фотографию и слушал инспектора.