— Артефакт, да. И свойства сразу выяснились. Когда он перекинулся в человеческую форму, не сняв косынки, из него получилась девочка.
— Из Лунатика?
— Ага. Миленькая такая. А уж испуганная... Как себя осматривала! Хорошо, я про сказку вспомнила, велела превращаться обратно в волка, сняла эту косынку, и уже тогда он превратился обратно. Он ее выкинуть хотел, я запретила. Это у Логруса юмор такой?
— Юмор у Логруса... имеется. Но ты только Бродяге не рассказывай, а то он Лунатика замучает подколками.
— Что ты, я же должна заботиться о своих вассалах. — А выражение лица такое ехидное-ехидное, как у лисички, стащившей курицу.
Утром мы проснулись рано, и уже собирались спуститься в гостиную, когда пришел вызов по козырю от Полумны.
— Гарри, Гермиона. Дамблдор в Хогвартсе.
Гермиона перевела на меня удивленный взгляд.
— Как, разве Том с ним не разобрался?
— Выходит, нет. Не исключаю, что янтарный Образ в этой истории был не вполне нейтральным и помогал Дамблдору.
— Мы должны быть там. Луна, мы сейчас!
— Жду.
— Кикимер! — Старый домовик появился моментально и молча поклонился. — Нам с Гарри найди наши старые школьные мантии. Они должны быть где-то в доме.
— Сей момент, госпожа.
— Надеюсь, Дамблдор не в курсе, что мы ушли из Хогвартса. Тогда будет сюрприз.
Через пять минут, быстро одевшись по-школьному, мы ухватились за протянутую руку Полумны и шагнули в пустой класс неподалеку от гостиной Гриффиндора.
61. Крысолов
В Большом зале собралась толпа. И учащиеся и преподаватели старались подобраться поближе к возвышению, на котором стоял Дамблдор. Факультеты перемешались и в этой неразберихе мы с Гермионой оказались совершенно незаметны.
— …Маги древней Британии! Мои дорогие мальчики и девочки! Я вместе с вами скорблю, что Зло смогло просочиться в основу нашего мира и своим ядом убило магию. Оно обесценило все то, чем мы жили. Обесценило годы вашей учебы, вашего труда в освоении заклинаний. Палочка волшебника! — Дамблдор поднял над головой Старшую палочку. — Наследие наших предков, наша гордость, наша надежда, лишилась силы. Нам уже не спасти этот мир. Единственное, что остается — уйти за грань реальности, вслед за магией. Уйти туда, где эта магия по-прежнему существует в своей силе и славе, где она вновь подчинится нашим палочкам. И я, неся бремя служения Свету, готов повести вас. Я открою вам путь за грань! К сожалению, никто другой этого сделать не способен, ибо ваши палочки лишились силы, а открывать путь просто движением руки дано только мне.
— Поведет он, — Гермиона говорила шепотом, но этот шепот скорее смахивал на шипение, — а про цену за магию палочек молчит.
— Конечно, молчит. Сейчас, когда все растеряны, оставшись без привычных заклинаний, на эту цену никто не станет обращать внимания. Палочки — они же как наркотик. Ну и потом, — я отодвинул Гермиону к стене зала, в сторону от основной толпы, — у него-то Старшая палочка, он сам платить временем жизни не собирается.
— Ну это мы еще посмотрим!
Вокруг ладоней Гермионы поплыли, зашевелились щупальца искаженного пространства. Прозрачно-дымчатый хобот протянулся через половину зала и выхватил Старшую палочку из рук Дамблдора.
— Лог... но как? Гермиона?! Моя девочка, ты продалась Тьме?
Пока Дамблор пытался успокоиться и перейти к каким-то действиям, Гермиона, закусив губу, старалась переломить Старшую палочку.
— Не получится, Эрми. Артефакт Образа просто так не сломаешь. Отдай ее Логрусу.
— Точно!
Перед Гермионой возникла воронка, напоминающая маленький водоворот, подвешенный в воздухе. В него она и сунула палочку.
— Ам-м... Пф-ф-ф... Вкусно. Благодарю. — Голос, кажется, раздался прямо в голове, но, судя по лицам окружающих, они тоже его слышали.
— Предательница! Тебя уничтожит Свет!
От Дамблдора в сторону Гермионы поплыл, вырастая в размере, знак Образа. На его пути упал другой узор, призванный мной.
— Не сметь трогать мою жену!
Может быть, янтарный Образ в целом и сильнее во вселенной, но вот именно эта тень принадлежит не ему. Знак, призванный Дамблдором, побледнел и погас.
— Не понимаю, в чем проблема. — Гермиона говорила медленно и с расстановкой. Можно было бы даже сказать — скучающе, если не видеть лица. Гнев в глазах, слегка поднятая верхняя губа, приоткрывающая зубы, и расширенные крылья носа. Что угодно, только не скука. Но толпа в зале этого видеть не могла, в отличие от Дамблдора. — Если вы навестите лавку Олливандера в Косом переулке, я полагаю, он легко подберет вам палочку. Может быть, даже бесплатно, все равно сейчас у него ничего не покупают.
— И кроме того, — я перехватил тяжелый взгляд Дамблдора, и он из огненного вихря, защищающего разум Гермионы, провалился в мое снежное безмолвие, — я уверен, ваша собственная палочка никуда не делась. — И заметил непроизвольное движение руки в сторону кармана мантии. Забавно, я говорил вовсе не для него, а для слушателей. — Ну, та самая, с которой вы побеждали Гриндевальда. Которой вы пользовались, прежде чем отобрали у него эту.