– Прости. Я переживаю, что ты мало кушаешь, – мать заботливо глянула на сына. – Хорошо, не хочешь, не ешь. Хотя бы поговори с отцом. Он тебя ждет.
Дэйв нехотя побрел в столовую, бухнулся на нежный диванчик, надавил панель управления на подлокотнике и ровнехонько подъехал к столу. Деликатесы японской кухни заманчиво пахли, а свежие срезы овощей и фруктов врезались в голодные глаза, но не было морального удовлетворения.
– Хилари, жирная жопа, дуй сюда! – закричал он. – Привет, Роб, как дела? – по-свойски обратился к отцу.
Домработница возникла мгновенно.
– Хочу американский двойной бургер, и мигом! – служанка рванула в сторону кухни.
– Стой! К бургеру хочу мини-пицу с баварскими колбасками и коктейль кола-энергетик 0, 75 литра. И быстро!
44-летняя женщина опять развернулась.
– И еще! Только я засеку, что ты где-нибудь треплешься обо мне – мокрого места не оставлю! Пошла!
–Дэйв, – отец дожевал кусок, сделал над тарелкой руки домиком и настороженно посмотрел на сына.
– Только давай без этих доставучих расспросов о самочувствии!
– Ок. Слушай, тут такое дело… – красивый 55-летний блондин обвел взглядом комнату и всмотрелся в незаметно повзрослевшего сына.
«Да что за?» – удивился парень. – Говори!
– Ты знаешь Стивена Беркли?
В мозгу сразу всплыл рыжий пацан с голубыми глазами, вечно лежавший задрав ноги на диване.
– Это придурок годом младше меня из нашей школы.
– Что ты о нем знаешь? Из какой он семьи? Он, случаем, никому из твоих друзей ничего не должен?
– Наглая ленивая жопа из какой-то зачухаловки. Годами спит на уроках, никому до него нет дела. И в долги его никто не ставил.
– Плохо, – вздохнул отец. – А на контакт можешь его вызвать?
– Роб, ну ты чудишь! Зачем мне задрыпаный лох?
– Слушай, Дэйв. Этот придурок, что тебя избил, исчез из города в неизвестном направлении. А я хочу его достать. Для этого нам нужен человек с информацией за пределами Мега-города. Понимаешь?
Дэйв обалдело уставился на отца. «Как такое может быть?» – парню захотелось кричать и швырять посуду. Он пережил позор быть избитым малолеткой, шок, боль, операции… Он теперь вынужден сменить полностью свой стиль: кожкэш, лицо, всю жизнь, а недоносок спокойно избежит наказания?! Беспомощность, как и перед врагом, надвинулась на него, придавив всей мощью. «Разве так бывает?» – хотелось орать, но он молчал.
– Дэйв, успокойся! Мы его достанем. Только разговори Стива, прикинься его другом.
– Этот Беркли знает нужную информацию?
– Я поднял всех на ноги, но все тщетно. Стивен как-то связан с горсоветом или имеет хитрые знакомства. Он точно выведет нас на мальчишку. Заводить друзей – твое «все». И такой приятель может быть полезен в будущем. Наведешь нужные мосты, Дэйв?
– Я с него душу вытрясу, запоет как канарейка… – мрачно процедил подросток. Одним Беркли в друзьях больше, одним меньше – ему по барабану.
***
18 июля, среда
На следующее утро снимали швы. Доктор пришел конфиденциально и хлопотал над ним в кабинете отца. Пальцы Дэйва впивались в кожаный диван, на мгновенье оставляя вмятины. Глаза блуждали по мебели в классическом стиле, чтобы не останавливаться на озабоченном лице врача. Мать присутствовала для поддержки. Закончив манипуляции, мужчина передал ему зеркало.
Вся школа считала, что он сходит с ума из-за поддержания звания первого красавчика. Ну, откуда всем было знать, что он устает от собственного блеска, супер-популярности, нескончаемого потока желающих пофотографироваться-потискать-познакомиться-подружиться? Когда в детстве он думал, что это из-за отца – короля всевозможных игр, всеобщее внимание можно было понять. Игры он любил, и любовь к ним других разделял. Но со временем мальчик понял, что это он сам – обладатель светлой шевелюры, куда все стремятся запустить свои кривые лапы. Это он – редкая, привлекательная мордашка, за которой надо постоянно следить, и вообще, тренд вкуса, как надо одеваться, что кушать, как себя вести… Заложник красоты и манер, которые так ретиво прививали с детства.
Дэйв безразлично поглядел в зеркало, задержав внимание на подбородке и губах. «Стало еще лучше», – устало подумал он.
– Сынуля, если не нравится, мы все переделаем, – мать озабочено пыталась понять, что опять не так.
– Куда еще переделывать? Может нарезать меня на кусочки и раздать фанатам? – парень в упор уставился на женщину. Он был единственный сын у матери. Отец же был женат во второй раз, о старших братьях и сестрах никогда не рассказывал, но баловал страшно. Мать, конечно, тоже была красивой, но мальчик затмил собой обоих родителей. Мало того, что его тело было всегда в брендовом кожкэше, платили ему в 30-35 раз больше в сравнении с обычным ребенком. Родители откладывали заработанные сыном деньги на его личный счет, а когда ему взбредала в голову очередная идея, молились о ее легальности и безопасности.