Дэйв был уверен, что водитель отвезет его в одно из таких мест, но машина продолжала ехать вперед. Он уже внутренне собрался. Что ж… Мало приятного, что в комиксах его представили в паршивом свете, но ведь и раньше были кислые моменты, связанные с известностью модели. Правда, тогда это были единичные карикатуры или фотожабы. Он напряжется и переживет сегодняшний день, а через одну-две недели позор позабудется, а через один-два месяца только несколько придурков будут вспоминать о прошлом. Однако он поставит их на место!
А с Максом дело не в погоде, просто его отец рассчитывает на помощь сына в сезон летнего ажиотажа на перевозки. Перед внутренним взором мелькнуло личико индианки. Индира… Он уже поручил Сын-Чану разведать обстановку и достать ее свежие фотки. Пока это все, что он может сделать, но она обязательно станет его девушкой! И куда, в конце концов, они так долго едут?
За поворотом открылся Днепр во всю ширь водного пространства. Над водой носились ошалевшие от счастья птицы. Единственный заповедник Мега-города со странным названием Хортица был в его распоряжении. Неправильно. Заповедник был в непосредственной близости от элитного 1 района и то ли поэтому, то ли по другим причинам, посещать его разрешалось 1 раз в 3 года. Да еще вход стоил 2000 долларов. Что ж, он может себе это позволить…
На пропускном пункте кроме оплаты с Дэйва сняли всю электронику, спрятали в индивидуальный сейф, дважды просветили в поисках спрятанных устройств, взамен выдали литровую бутылку воды и фирменную панамку. Это навеяло смутные воспоминания об экскурсии сюда в младших классах школы. К разочарованию парня, здесь помимо реки и редкого лесочка была куча степи с пожухлой травой и какие-то деревянные постройки. Все. Он побродил по лесу, затем спустился к реке. Буквально через каждые 10 метров прибрежной полосы стоял строгий знак «Купаться запрещено» с плывущим человеком, перерезанным красной линией пополам. Это впечатляло… Когда усталый посетитель подошел к воде, чтобы освежить лицо, к нему быстро приблизился мужчина в спец. одежде и устно предупредил о том же.
Дэйв присел и начал кидать в воду камешки. Минут через 10-15 это занятие ему опостылело. Он чувствовал себя в шкуре информационного нудиста: не знал ни сколько времени, ни нужен ли он кому-нибудь, ни что происходит у друзей и в мире, ни игр, ни музыки – ничего. И за что дерут 2000 баксов? Непонятно.
Зато людей здесь, действительно, было мало – лишь кое-где виднелись опознавательные панамки таких же разочарованных, как и он. Однако дома будет гораздо хуже. На пороге пентхауса его поджидает озверевший Тим, в кухне – ненавистная Хилари, в сети – друзья, которые вовсе и не друзья, а за каждым поворотом скрываются папарацци и журналисты, готовые убить ради информации. Что уже говорить о толпах любопытных зевак… Да еще презентация «Глобал»… Нет, он будет просто лежать здесь на бережку. Распластаться и отдохнуть не удалось – камни нещадно вдавливались в тело. Дэйв облазил весь доступный для ходьбы берег, вернулся в лес, там ему тоже не сиделось. От нечего делать побрел к постройкам. Здесь было больше всего панамок, некоторые из них явно секретничали – когда он проходил рядом, они притворялись немыми. Зачем?
Дерево на поляне оказалось настоящим – крепким и некрашеным, когда поковырял его ногтем. Домики были все маленькие, тесные, душные. Лишь одно строение с палкой, торчащей над крышей, было побольше и пошире. Парень зашел внутрь, сел в уголке и принялся допивать воду из бутылки.
– А это святое место, где запорожские казаки молились перед походом, – горячим шепотом сообщила высохшая старая карга двум толстым дядькам, вваливаясь в дверь. – Женщинам на Сечь вход был строго воспрещен, но в храме все мужчины обязательно просили благословения у Богородицы.
Тут старуха повернулась и увидела Дэйва. Повисла тишина. Он ничего не понял из сказанного, бросил пустую бутылку и, уловив, что ему не рады, направился к выходу.
– Молодой человек, погодите! Погодите! – согнутая клюшка метнулась к нему и бульдожьей хваткой впилась в руку. – Я вас прошу, никому не говорите то, что услышали! Это… Это от крайней нужды. Мой муж попал в аварию, денег на операцию нет, а он умрет, если ее не сделать. Пожалуйста, давайте оставим все в секрете!
Парень молча попытался вырваться из чужих лап. Старуха, видимо, восприняла это как отказ, еще крепче повисла на его руке и, жалобно глядя в глаза, затарабанила:
– Умоляю! Клянусь, что все деньги, оставшиеся после операции, пущу на благие дела! Вы такой молодой и симпатичный, у вас вся жизнь впереди. Зачем вам брать грех двух погибших душ на себя? Муж умрет, а я сгнию в тюрьме за пределами города… Умоляю, смолчите пожалуйста!