– Э-э-э, господа… – немного опешив от такого напора, сказал я, – мне вообще непонятен смысл этой встречи со столь высокопоставленными господами. Я прибыл сюда, чтобы понаблюдать за ротными и батальонными учениями и посмотреть, что из этого можно применить в подготовке сербской армии…
– Это не главная цель вашего визита, господин Димитриевич, – сказал Новиков. – На самом деле вы прибыли для того, чтобы поискать русской помощи в предполагаемом прямом военном столкновении Сербии с Австро-Венгрией, Турцией и, возможно, даже Болгарией. Пока что между Софией и Белградом заключен союз, но македонский вопрос способен рассорить две братские страны раз и навсегда.
– Господин Новиков, – с деланным возмущением воскликнул я, – вы что-то путаете! У офицера в чине капитана нет и не может быть официальных полномочий на ведение подобных переговоров!
– Мы ничего не путаем, – вместо Новикова ответил мне Великий князь Михаил. – Вы – господин Димитриевич, про которого в Белграде каждая собака знает, что его нет нигде, но он при этом делает все. И совершенно неважно, какую официальную должность в данный момент вы занимаете…
– Прибыв в Санкт-Петербург, вы собирались прозондировать обстановку через своих старых знакомых, – продолжил Новиков, – и оказались премного удивлены и дезориентированы тем, что в нашем военном ведомстве произошли кардинальные изменения.
– Да, – признался я, – ни в Военном Министерстве, ни в Главном Штабе я не смог встретить никого знакомого. И все же, господа, учитывая мой неофициальный статус, я не понимаю, о чем между нами может пойти речь…
– А все о том же, – сказал русский князь-консорт, – мы будем говорить о судьбе Сербии, о том, кто ей друг, а кто враг, и чем Российская Империя может вам помочь в той или иной ситуации.
– А ваше неофициальное положение ничем нам не мешает, даже напротив, – добавил Великий князь Михаил. – Мы точно знаем, что король Петр сделает все так, как захочет группа ваших единомышленников, поэтому нам удобней разговаривать с одним из кукловодов, чем с официальной, но безвольной куклой. Надеюсь, вы не сомневаетесь в наших с Александром Владимировичем полномочиях делать вам предложения и обеспечивать их исполнение? Поймите, второго такого шанса у вас уже не будет. Если мы сейчас не договоримся, то вы будете предоставлены своей судьбе, а мы начнем действовать на Балканах в меру собственного разумения.
– И какова она была – моя судьба? – спросил я.
– Выбирая из двух сербских принцев, – ответил Новиков, – вы, Драгутин, сделаете неверную ставку, выбрав в качестве будущего короля прирожденного интригана без капли совести за душой. Он расстреляет вас по подложному обвинению, ибо испугается, что вы сделаете с ним то же, что уже сделали с другим королем Александром, только из династии Обреновичей…
– Но, господа! – непроизвольно вскричал я, выдав себя с головой. – Принц Георгий совершенно не приспособлен к тому, чтобы править: он неуравновешен, вспыльчив и чурается женщин, что может означать у него нездоровые наклонности!
– Зато он честен и отходчив, – назидательно сказал русский князь-консорт, – а остальное поддается шлифовке, в то время как подлость и склонность к интригам современной медициной не излечимы.
– Одним словом, наша семья будет крайне недовольна, если с принцем Георгием случится хоть что-то неприятное, – веско сказал Великий князь Михаил. – Особенно если это неприятное будет исходить от вас, Драгутин. И уж поверьте, мы найдем способ выразить вам свое неудовольствие в такой форме, что вы этого не переживете.
Кому другому я не спустил бы таких слов. Внутри меня уже разгоралась багровая ярость, готовая выплеснуться волной жаркого огня, сминающего все преграды – и тут я увидел, что господин Новиков тоже охвачен яростью, но только не горячей, а холодной. Глаза его сузились, пальцы чуть заметно согнулись, вся его гибкая атлетическая фигура как-то неуловимо напряглась. И тут я понял, что стоит мне совершить хоть одно неверное движение – и он моментально разорвет меня на части прямо здесь. Ярость тут же покинула мои члены, сменившись унизительной леденящей слабостью. Руки мои опустились, кулаки разжались. Я впервые встретил человека, который не испугался вспышки моего гнева – и проиграл ему противостояние целиком и полностью.