Экономическую основу этой социально-экономической формы в развитых странах составляют высококонцентрированная промышленность, высокоцентрализованный капитал — частномонополистический и государственный.
Капитал — самовозрастающая стоимость.
Ещё в девятнадцатом столетии было предвидено наступление такой эпохи, когда средства производства и коммуникаций (информационных и логистических) не смогут быть управляемы акционерными обществами, когда их огосударствление станет экономически неизбежным.
К. Маркс писал, что очевидна взаимосвязь таких явлений, как «…государство, внешняя торговля, мировой рынок»[33]. Анализ деятельности акционерного общества привёл Маркса к выводу, что «в известных сферах оно ведёт к установлению монополии и потому требует государственного вмешательства»[34].
Ф. Энгельс писал, что «…государство как официальный представитель капиталистического общества вынуждено взять на себя руководство указанными средствами производства и сообщения»[35].
Фридрих Энгельс, Карл Маркс
В. И. Ленин ввёл сам термин «государственно-капиталистический монополизм», причём он уже жил в самом начале его реального возникновения, в период до Первой Мировой Войны. Он констатировал существование государственных монополий и определил их роль[36]. Позднее Ленин показал процесс перерастания монополистического капитализма в государственно- монополистический: «… начала огосударствления капиталистического производства, соединения гигантской силы капитализма с гигантской силой государства в один механизм, ставящий десятки миллионов людей в одну организацию государственного капитализма»[37]. Там же Ленин подчёркивал, что характерная черта государственно-монополистического капитализма — сращивание монополий с государством.
Государственно-монополистический капитализм — форма монополистического капитализма, для которой характерно соединение силы капиталистических монополий с силой государства.
И сейчас мы фиксируем господство монополизма в мировой экономике, разделяем монополии на транснациональные технологические и государственные сектора экономик. И что при этом они внешне формально маскируются под обособленные частные предприятия. Вместе все это есть государственно-монополистический капитализм.
Чего не успели сделать вышеприведённые классики научного социализма — это определить критерий эффективности для таких систем. Выше мы объясняли, что стоимостной анализ — в том числе тот, который был разработан в политэкономии капитализма в виде трудовой теории стоимости — не даёт таких возможностей. По свидетельству В. Я. Ельмеева, в черновиках последнего периода работы Ленина сохранились схемы воспроизводства, основанные не на накоплении капитала, то есть на стоимостном анализе, а на учёте и экономии рабочего времени[38].
Ленин за работой
По сути, это уже переход к анализу в трудовых потребительностоимостных категориях. Это было предвосхищение той теории, аппарат которой способен выявлять неочевидные при старых подходах преимущества современных монополий как субъектов развития. Так что теоретические основы для разработки нового подхода
к оценке эффективности инновационных проектов заложены давно.
5. Следствие для воспроизводства и развития всех членов общества
Тем не менее этим подходом (анализ возможностей по экономии труда в экономике в целом) ещё не пользуются. Но выпадение из поля зрения целого класса инновационных проектов — не единственная плата за формальную хозяйственную обособленность (напоминаю: проблемой мы видим то, что развитие происходит в рамках и на основе государственно-монополистического капитализма, а выбор проектов для внедрения обосновывается таким образом, словно мы имеем дело с конкурентной рыночной средой хозяйственно обособленных производителей. Безответственость управленцев — прямое следствие этой слепоты). Ещё и трудовые ресурсы теряют условия для воспроизводства. И речь сейчас не только о средствах для демографического воспроизводства (расходы на детей и пенсионеров), но ещё и о воспроизводстве квалификации трудящихся. Со всеми постоянными изменениями в содержании этой квалификации.
Труд является основой производства. Если растёт доля производства на заказ, это логически означает, что в трудовых ресурсах этот процесс пошёл ещё раньше (действительно, во всех странах, где происходила индустриализация, не обошлось без создания массовой системы среднего образования и расширения высшего. Тогда нужно было организовать труд как массовый стандартизированный. Сейчас же становится нужен ещё и массовый творческий — и это требует новой системы воспроизводства труда). Иными словами, для инновационного развития производства нужно развитие каждого труженика (а не только талантов). Имеет место развитие каждого труженика или нет, определяется формой общества. Вообще, форма общества является условием производства, так как «производство осуществляется в её рамках и посредством неё»[39]. Прогрессивная форма обеспечивает перераспределение труда в обществе в направлении развития всех членов общества.
Прогрессивная общественная форма — та, которая обеспечивает перераспределение труда в обществе в направлении развития всех членов общества.
Отсталая форма общества перераспределяет труд в пользу удовлетворения потребностей, в том числе ложных, направляющих человека на праздное существование. Они могут (и распространяются) вплоть до создания и распространения средств саморазрушения человека. Также она порождает мальтузианство у элиты, как реакцию на иллюзию «ненужных работников». У пролетариев в этой же ситуации же возрождается очередная версия луддитства.
Мальтузианство — страх исчерпания ресурсов будущих поколений при стихийном развитии экономики. Призывает к ограничению потребления. Современное проявление мальтузианства — устойчивое развитие (комплекс мер, нацеленных на удовлетворение текущих потребностей человека при сохранении окружающей среды и ресурсов, то есть без ущерба для возможности будущих поколений удовлетворять свои собственные потребности).
В наши дни эти опасения вновь проявились — руководитель НИЦ «Курчатовский институт» М. В. Ковальчук рассказал об этом, рассуждая о «служебном человеке»[40]. Это выведение новой «породы» людей — с ограниченным сознанием, управляемым размножением, дешёвым массовым суррогатным питанием.
Они должны быть легко и по типовым методикам управляемы — и ради этого под нож идут культурные институты, такие как семья, патриотизм, стремление к развитию и прочие ценности, доставшиеся нам в наследие от предков.
Мы не будем здесь рассуждать на эту тему, но отметим следующее: для любого злодейского плана нужны условия его реализации. В данном же случае мы видим, что имеет место явление (разложение общества), которое бывало много раз и раньше в истории. И оно скорее является симптомом несоответствия общественной формы уровню развития производительных сил. Это и есть то самое условие производства. Ведь привести в согласие эти два момента (уровень развития производительных сил и уровень производственных отношений) можно не только за счёт прогресса в форме отношений. Можно и за счёт регресса в обоих составляющих, но с разной скоростью. График ниже иллюстрирует постепенное выпадение профессий средней квалификации с 1997 по 2012 годы. Это и есть разложение общества, распределяющего труд через рынок рабочей силы:
В нашу эпоху успех прогрессивной формы зависит от планомерного развития монополий и их взаимодействия с обществом. Взаимодействие с обществом состоит в выборе и реализации проектов социально-экономического развития. Выбор должен осуществляться на основе критерия социальной экономии труда (если проект преобразует систему так, что все необходимое производится меньшими трудозатратами в обществе в целом, он эффективен).