Одна сторона «дежурки» была завешана брезентовым занавесом.
«А там — к бабке не ходи! «шконка» для дежурного. Ну и быть может — тумбочка еще. А — точно! Еще — вешалка для верхнего обмундирования!».
Возле окна стоял еще один курсант, уже с синей повязкой — «помдеж».
— Чего там? — повернулся второй.
— Ну чего, чего… а то сам не знаешь? Еще один явился — не запылился! — ответил дневальный.
— Ага… и чё Вас так рано сюда несет? — не очень понятно для Косова пробормотал «помдеж», — Ну ладно, что делать-то?! Бум докладывать!
И он, накрутив ручку ТА-шки на столе, пробормотал:
— Тащ ктан! Помощник дежурного Семенов! Еще один поступающий явился! Да… понял, тащ ктан! — повернулся к Ивану, — Ну чего ж… Жди!
— Понял, жду…, - ответил Косов, — только… стакан.
— Чего? Чего стакан? — удивился «помдеж».
— Стакан, говорю, убери! — и показал глазами на стакан в столе.
Семенов с недоумением повернулся, посмотрел и:
— Сеня! Мудень! Ты чего стакан за собой не прибрал?! Вот же…
Услышав за спиной четкие шаги, Косов повернулся, в то же время стараясь перекрыть собой вход в дежурку, дать парням время устранить «косяк». По широкому коридору к нему подходил командир со «шпалой» в петлицах, и тоже — с повязкой на рукаве.
«Вот и дежурный!».
— Товарищ капитан! Разрешите обратиться! Иван Косов! Прибыл для сдачи экзаменов на поступление в Омское пехотное училище!
Но руку в кепку все же вскидывать не стал — «перебор»! Просто — встал по стойке «смирно».
— Как? Косов? Ну что, Косов… Понятно, что прибыл. Хотя… Ладно! Так! Где дневальный?! Семенов! Где твой дружок?
За спиной послышался бряк ложечки о стекло стакана, раздраженное шипение и шорох брезента.
— Здесь я, тащ ктан! — протиснулся мимо Косова бравый Сеня-мудень, — Вот — прибывшего привел!
— Привел он прибывшего! Ты где должен быть? Привел и на пост… шаго-о-м арш! Семенов! Что за бардак?! Где подсменный? Где рассыльный?
— Тащ ктан! Рассыльный в ружпарк убежал. Вы ж сами приказали майору Злобину Журнал унести, чтобы он расписался. А подсменный — так он, опять же по Вашему приказанию, готовиться произвести влажную уборку дежурного помещения. За водой пошел!
— То есть Вы, товарищ курсант Семенов, хотите сказать, что во всем этом бардаке, который царит на вверенном Вам посту, виноват я?!
«Пиздец! Как это все знакомо — прямо слезы наворачиваются!».
— Никак нет, тащ ктан! Вы не виноваты! — браво гаркнул Семенов.
— Ну спасибо, тебе, Семенов — вот прямо камень с души снял! Ай, молодец! — покачал головой капитан.
— Тащ ктан! Разрешите доложить — майор Злобин в Журнале расписался! Рассыльный по училищу курсант Камылин!
И Косов, и капитан повернулись ко вновь прибывшему персонажу. В отличие от Семенова и Сени, рассыльный курсант выглядел менее браво — и сапоги чуть запыленные, и гимнастерка немного сбилась под ремнем.
Дежурный поморщился, пожевал губами, как будто произнес про себя то, что вслух высказать не захотел, покачался с носка на пятку, и сделав для себя какой-то вывод:
— Камылин! Вот почему, как мне в наряд — так все время угадывает Ваша гоп-компания? Что? Не знаешь? Вот и я не знаю! Так! Берешь с собой вновь прибывшего и ведешь его в кадры. Понятно?
— Так точно, тащ ктан! Увести прибывшего в кадры!
— Это не все, Камылин! Дождешься, пока его оформят и отведешь к старшине Захарову! Теперь всё! Повторить приказание!
— Тов-а-а-рищ ктан! Что ж я — вовсе дурной? — протянул Камылин.
— Отставить, Камылин! Повторить приказание! — капитан похоже разозлился.
— Есть повторить приказание! Отвести прибывшего в кадры, дождаться его оформления, отвести к старшине Захарову!
— Ну вот… можете, когда захотите! — чуть успокоился дежурный, — Выполнять!
— Есть выполнять! — и Камылин потянул Ивана за рукав, прошипел, — Пошли, чего стоишь?
Сзади послышалось капитанское:
— Семенов! Вот ты понимаешь, почему сейчас здесь, а не на войсковой практике?