Уже возвращаясь в город, Косов спросил «Фиксу»:
- Юзик – это кто? И как он… на язык не слабый?
- Ты чего?! Юзик… это легенда здесь! Он еще до революции знатным «шнифером» был. У него даже двое… или трое… учеников было! А потом… старый стал. Вроде отошел, но! Такие инструменты «людям» делал, что просто – ах! Там такие «мандолины» были! А «балеринки» какие из его рук выходили! Да обычный «фомич» у него получался, как произведение искусства!
- И чего? Он мне сможет сделать то, что нужно? – уточнил Косов.
-Так ты сам же сказал, что вроде бы сложного ничего нет?
- Ладно! А что… за языком у него?
- Ты, Чибис, вроде босяк правильный, но иногда такие «косяки» порешь… Юзик – это… Юзик! В общем…
- Ладно! Замяли тему, я просто не в курсе.
- Вот то-то же!
Толян замолчал, но ненадолго.
- Слушай… Ты вроде пацан совсем, а как ты… к «пиковым» попал?
- А вот сейчас уже ты, Толя… в «косяках»! Хорошо ли это, таким интересоваться? – криво усмехнулся Косов.
- Да ладно… я ж так только… Вместе же на дело пойдем.
- Может пойдем, а может – нет. Тут еще как карта ляжет… А сам-то на «мокрое» идти не «застремаешься»? – Иван посмотрел на подельника с интересом.
- Так я же… сам туда не полезу.
— Вот насмешил! – Косов и правда рассмеялся, - Ты это «ментам» расскажешь, если нас после этого «примут»! Какая разница, кто на курок нажимал? Был на «деле», значит – «мокрушник»! Ну ладно, я – «паровозом», но Вы-то – «вагонами» всяко пойдете!
- Типун тебе на язык! Что ж ты… Язык у тебя как помело, Чибис! – «Фикса» сплюнул в открытое окно машины, — Вот правда говорят, что Вы, «пиковые», все на всю голову «отмороженные»!
- Я, Толя, просто представляю, что мне «корячится» в случае чего…
- И что? Не страшно?
Косов засмеялся:
- Смерть, Толя, она – не навсегда! Будет что-то и после нее…
«Фикса» снова сплюнул в окно:
- Поговорил с тобой, как меду напился! Чё – в рай попасть рассчитываешь? С твоим-то грехами? А в аду если… Не, ну тя на хрен, такие разговоры вести!
Замолчали. И Косов подумал – «а правда, как так получилось, что «правильный» мент в следующей жизни стал «мокрушником»? И даже то, что нормальных людей в его… «клиентах» не было… так себе отговорка!».
«Да ну их, думки такие! Все, кого он… «обнулил» были теми еще сволочами! И эти… польскИе… тоже людишки – не лучше! Так что думай лучше о том, как все сладить, да не влететь! А еще, что бабки будут! На женщин своих потратить – все лучше, чем они «чуркам» за «дурь» пойдут!».
- Тебя где высадить? – окликнул его Толя.
Косов осмотрелся.
«Ага… мы где-то недалеко от моста! К Фатьме пойду! Если все правильно помню – она сегодня в день работала, значит – дома. И на работу ей только завтра вечером!».
- Вон там… у переезда высади!
- Ну так что? Где и когда встретимся? К дому бирюка поедем смотреть?
- Завтра… скажем, в три часа сможешь меня здесь же подхватить? – посмотрел на «Фиксу» Иван.
- Лады! До завтрева!
- Бывай!
Он сидел на кухне, возле окна и негромко перебирал струны:
- Пусть этот мир вдаль летит сквозь столетия,
Но всегда по дороге мне с ним!
Чем дорожу, чем рискую на свете я?
Мигом одним, только мигом одним!
Смотрел на подругу, которая в коротком шелковом халатике суетилась на кухне, собираясь порадовать его брюхо чем-то вкусным. Вот и сейчас присела, слушая песню, подперла кулачком подбородок, глаза задумчивые смотрят в окно. Халатик, вроде бы и одернутый ею на бедре, немедленно сполз, открывая красивую ножку со смуглой кожей.
«А под халатом у нее ничего нет!».
Потому как первый раунд их встречи прошел плодотворно, со вздохами, стонами и даже – покрикиванием, в исполнении смуглой красавицы.
«Она как будто становится все краше! Ухоженная стала, и за фигурой следит. Вот только ее шикарные волосы, сплетенные в толстую косу сейчас чуть растрепаны, но это только добавляет ей шарма!».
- Песня красивая, но… плохая какая-то. Грустная! Ты в ней… как неприкаянный.
- Почему я? Ее же другой написал, и не про меня вовсе!
- Другой написал… ну что же? Видно, и он такой же как ты был. Как будто потеряли что-то и все найти не можете… Ну что ты на меня так смотришь? – немного смутилась, поправила волосы.
- Да я вот смотрю на тебя и думаю… Ты все краше и краше становишься. Есть ли какой предел твоей красоте? До каких пор…