Кстати о нём родимом. Он зашёл как раз, когда я лениво дожёвывала второй завтрак в виде бутерброда с двумя кусками колбасы, один из которых был украден с другого бутерброда и куском сыра. И в этот момент я была безумно рада, что в майке, а не в одном из вечерних платьев по фигуре, ибо живот после завтрака заметно округлился, бедный мой желудок, какой для него стресс после недели голодовки.
— Вижу, ты уже готова, — усмехнулся тоже переодетый Марк. Утром он был в строгом костюме, аля Антонио Бандерас из "Отчаянного", а теперь свободная майка безрукавка, разноцветные шорты по колено и сандали на босу ногу.
Я не сдержала улыбку, на которую Маркус ответил, что я ещё не видела, как сама смотрюсь со стороны. Правда он не уточнил, с какой именно стороны, но видимо с той, что всю дорогу по коридорам показывала его затылку язык и строила дурацкие рожицы. В общем, настроение у меня зашкаливало. И даже Андрей попытавшийся остановить нас, не смог его испортить, даже когда пообещал немедленно позвонить Алексу и всё тому рассказать. Марк просто послал французишку на чистом матерном русском, усадил меня в открытый красный кабриолет неизвестной мне, но явно дорогущей модели и беспрепятственно вывез с территории виллы.
— Спасибо Марк! — рассмеялась я, целуя мужчину в щеку, и устало откинулась на сидении.
— Да не за что, крошка, всё ради тебя, — он ответил улыбкой и вывел машину со стоянки аквапарка, последней из достопримечательностей посещённых нами сегодня. Была ещё идея, прокатится на речном трамвайчике по ночной Москве, но я слишком устала и, зевая, попросилась домой, даже не задумываясь о том, что вот она моя свобода, перед самым носом, а я добровольно стремлюсь обратно в концлагерь. Но мне было слишком хорошо, чтобы задумываться о таких мелочах, особенно сейчас, когда я не могу думать ни о чём разумнее зевка. Зоопарк, Горьковский парк аттракционов, прогулка по ботаническому саду и ВДНХ, Макдоналдс, цирк и аквапарк для одного дня оказались непомерной нагрузкой. Но всё равно было чертовски весело и я искренне благодарна Марку за этот день. Жаль только, что он, а не Алекс был рядом. Да, я снова скучаю по своему тирану.
"Похоже, у тебя Сашка появилась зависимость от этого ублюдка" — горестно констатировал мозг где-то на краю засыпающего сознания, а ещё он констатировал горячую ладонь на моей коленке. Но я списала это на мечты и фантазии об Алексе и продолжила кайфовать. Тёплый ветерок обдувал лицо, я улыбалась и наслаждалась моментом. Ровно до той секунды, когда мышцы живота не свело лёгкой судорогой от прикосновения губ…
Я резко проснулась, обнаруживая склонившегося к моему животу Маркуса, который уже нагло задрал майку, почти оголив грудь и обводящего языком пупок.
— Марк! — испуганно вскрикиваю, пытаясь оттолкнуть его от себя. Но одного взгляда в потемневшие от желания глаз мужчины, хватило, чтобы понять — плевать он хотел на мой испуг, так же как и на дворецкого и на Алекса и его угрозы.
Его руки, что перехватили мои запястья, заводя за сидение…
— Маркус, пожалуйста, не надо, я не хочу! — умоляюще смотрю на него, но он лишь плотоядно облизнул губы, придвигаясь ближе ко мне.
— Зато, хочу я, — шепнул мне в ухо и принялся терзать поцелуями шею…
Я помню, как плакала и звала Александра, когда он насиловал меня. Ничего подобного, что я испытывала с Алексом, даже когда он пытался или по большей части делал вид, что берет меня силой. Я никогда не могла устоять против ласк этого мужчины. С Марком же… Словно что-то настойчиво билось в сплошную глухую стену. Только тупая боль и слёзы обиды. Это даже сексом назвать нельзя. Все его старание уходили в пустоту, а он старался угодить мне. Даже чересчур старался. Шептал нежные слова, целовал так, что у кого угодно снесло бы крышу. У кого угодно, но не у меня. Марк даже на минуту остановился, всматриваясь в моё непроницаемое лицо, плотно зажмуренные глаза и стиснутые от злой обиды и ненависти зубы.
— Ну что ты, детка? Неужели я так плох? — усмехнулся он, тянясь к моим губам за новым поцелуем. Не знаю, кто там сидит на небесах, но в любом случае, спасибо им. С резким визгом тормозов, мимо нас пронеслась машина, бешено взревел ксилофон грузовика, буквально на мгновенье, отвлекая Марка от меня, и ровно в это мгновенье мне под руку попалось что-то тяжелое, чем я и ударила его по голове. Маркус охнул и обмяк, а я, выпав из машины, кое-как оделась и на негнущихся ногах побрела по трассе надеясь… Не знаю, на что я надеялась, просто не помню, не хочу и не желаю помнить. Но когда я очнулась, уже сидела на автобусной остановке глубоко затерянной на подмосковной трассе. Была ночь, за обшарпанными синими стенами кубика остановки шёл проливной дождь, а я дрожала от холода, размазывая слёзы по щекам.