— Ты меня не понял? — чуть ли не кричал Николай Семеныч. — Нет здесь никаких Саш. Пошёл вон с моей собственности!
Я не понимая, что делаю, скомкала одеяло, откидывая его в угол и почти упав с дивана, на негнущихся ногах, вышла из дома. Зачем? Зачем я иду к нему, когда столько мечтала о свободе? Но даже то, что меня снова начало мутить, не остановило, и я, опираясь о стенку, дошла до двери.
— Саша… — благословенно выдохнул Алекс, увидев меня на крыльце.
— Саша, иди в дом, ничего не бойся дочка, — с натянутой улыбкой, пообещал деда Коля, но я не сдвинулась с места, до побелевших пальцев вцепляясь в поручень лестницы. И буквально разрывалась межу тем, чтобы бросится к нему в объятья или бежать-бежать и бежать, не желая больше никогда видеть этого мужчину.
— Малыш, я приехал за тобой. Поехали домой, — Алекс попытался войти в калитку, но Николай Семенович перегородил собою проход, щёлкая задвижкой. Будто Александра это могло остановить.
Я мысленно усмехнулась и даже расслабилась, вместе с этим сумев оторвать руку от перил, и спустилась с крыльца. Около меня сразу завертелся обеспокоенный Шарик, словно чувствуя всё, что происходит. Я потрепала дворнягу по голове и сделала шаг к своему похитителю. Алекс двинулся навстречу, но путь ему снова перегородил серьезно настроенный пенсионер, да так перегородил, что многочисленная охрана моего вечного мучителя оживилась, и не менее серьезно настроенная ринутся на деда Колю. Но Алекс жестом остановил их.
— Хотите вы того или нет, но я приехал за своей женщиной и никуда без неё не уеду!
— Даже если она не хочет никуда с тобой ехать? — сверкнула глазами Лидия Михайловна, вставая рядом с мужем.
— Я заберу то, что принадлежит мне в любом случае! — разозлился Алекс, ударив по калитке ногой, от чего та жалобно затрещала, а Шарик подскочил, с рыком кидаясь на забор и агрессоров, но перепрыгнуть его не смог. Зато заставил его отшатнуться. Никто об этом не знает и в Интернете этого тоже не найти, но великий и ужасный Александр де Громон боится собак. Это знаю только я. А мне сейчас было ни до собак, ни до страхов, я просто старалась сдержать слёзы обиды от сказанных им слов. Ничего не изменилось. Я как была для него жалкой куклой, так и осталось. Он просто решил вернуть свою собственность, ведь его нематериальное клеймо с меня никто не снимал, а значит, я, всё ещё принадлежу ему. На что я только надеялась?
— Саш, я не то имел в виду… — заоправдывался он, видя набегающие мне на глаза слёзы.
— Именно это ты и имел, — зло бросил Николай Семенович, а мне снова стало плохо. В глазах на секунду потемнело, живот скрутило так, что стало тяжело дышать, к горлу подкатился комок желчи и я, прижав одну руку к животу, другую ко рту, бросилась в туалет, под виноватый окрик Алекса, звавший меня по имени. Наверное, он посчитал моё поведение, как обиду, ненависть к нему. И в принципе был прав. Как же я его ненавижу.
Всё утро в раздумьях и не тронутая тарелка с яичницей. И больше ничего. Пустота внутри. В тот самый момент, когда он отъехал от того дома. И вновь разыгравшаяся головная боль, перекрываемая не первой пачкой обезболивающего, от чего его постоянно клонило в сон. Но он из личной мести самому себе завел на наручных часах будильник, выводивший его из сонного транса каждые пять минут. Но после третьего часа таких "траурных" посиделок, Алекса всё же сморил сон. Лесное озеро, куда он любил приезжать, отдыхая от мира, он и Саша, держась за руки, мирно шли вокруг озера, беседуя и улыбаясь друг другу…
Когда он проснулся, было уже далеко за полдень, но почему он был уверен, что Саша ещё спит, терзая себя мыслями о нём?
Собравшись за десять минут, его Порше и ещё два джипа выехали из ворот виллы.
Полчаса и вот он старый деревенский дом, где прячется его женщина.
Встретили его не сладко. Пожилой мужчина, женщина и громко лающая дворняга. Нет, не то, что он боялся собак, просто не любил и даже те доберманы из породистого питомника со спец. тренировкой, в его доме осуществляли скорее декоративную функцию. Его гнали, но он упорно звал её. И она вышла. Такая красивая, беззащитная, растерянная и такая любимая. Ещё никогда в жизни он так неистово никого не желал. Кроме неё. Заправить за ухо прядь волос, выбившуюся из нелепо собранного хвоста, коснуться губами маленькой родинки у неё на шее под самым ухом, да просто обнять, согревая в своих объятиях. А не вот так пугать её своим видом и словами, что ляпнул не подумав.
— Саш! — обреченно крикнул он, но она не остановилась, зажимая рот и растирая слезы, убежала, скрывшись в небольшом сарае в самом углу участка.