На шлеме, над иллюминатором, крепились сдвоенные фары. Еще выше, на макушке – две антенны, одна для обычной радиосвязи, другая – остронаправленная СВЧ. При работе с ней надо было поворачиваться лицом к принимающей станции. Рупорная антенна СВЧ была бронирована, за исключением излучающего конца.
По моим словам может показаться, что скафандр набит, как дамская сумочка, но на самом деле все очень компактно; голова ни за что не задевает. Смотришь вверх – видишь в зеркальце приборную панель, наклоняешь голову – нажимаешь подбородком рычажки, поворачиваешь налево и направо – получаешь воду и медикаменты. Изнутри шлем покрыт губчатой резиной для защиты головы от ударов.
Скафандр был как дорогой автомобиль, шлем – как швейцарские часы!
Но кое-чего не хватало: кислородных баллонов, устройств связи (за исключением штатных антенн), радиомаяка и аварийного радарного отражателя. Внутренние и наружные карманы были пусты, к поясу не крепились инструменты. Прочтя спецификацию, я понял: перед списанием со скафандра содрали все, что только можно…
И я решил, что просто обязан довести его до ума.
Сначала отдраил его с «Клороксом», чтобы избавиться от запаха носков. Потом принялся отлаживать систему снабжения кислородом.
Хорошо, что прислали инструкцию, – бо́льшая часть того, что я раньше знал о скафандрах, оказалась выдумкой.
Человек потребляет в сутки около трех фунтов воздуха – имеется в виду масса, а не фунты на квадратный дюйм. Казалось бы, это немного и можно взять хоть месячный запас, благо в космосе масса лишена веса, а на Луне те же три фунта будут весить всего полфунта. Что ж, так и делают водолазы, а еще астронавты на космических станциях и кораблях. Они пропускают выдыхаемый воздух через раствор щелочи, чтобы удалить углекислый газ, и снова дышат этим же воздухом. Но со скафандром так не получится.
Даже в наши дни люди рассуждают о «космическом холоде». Но в открытом космосе – вакуум, а если бы вакуум был холодным, как бы работал термос? Вакуум – это ничто, у него нет температуры. Просто он хороший теплоизолятор.
Три четверти съеденной нами за один присест пищи превращается в тепло – огромное количество калорий, достаточно, чтобы растопить больше пятидесяти фунтов льда. Трудно поверить? Но когда у вас в камине ревет огонь, вы почему-то раздеваетесь, то есть охлаждаете свое тело. Даже зимой в комнате градусов на тридцать прохладнее, чем у вас под мышкой[2]. Крутя ручку термостата на камине, вы тем самым выбираете наиболее комфортный режим охлаждения. Тело, как и мотор автомобиля, нельзя перегревать. Оно вырабатывает столько тепла, что приходится избавляться от излишка.
Конечно, если делать это слишком быстро – например, на ледяном ветру, – то можно замерзнуть. Но в скафандре задача противоположная – не свариться заживо. Ведь кругом вакуум, а в нем избавляться от тепла трудно.
Какая-то часть тепла излучается, но этого недостаточно. Добавляют калорий и солнечные лучи – вот почему космические корабли отполированы до зеркального блеска.
Как же быть?
Носить с собой пятидесятифунтовые бруски льда невозможно. Приходится избавляться от тепла так же, как на Земле, путем конвекции и испарения – тело обдувает ветерком, пот сохнет и охлаждает. Когда-нибудь появятся скафандры с замкнутой системой охлаждения, но пока приходится выпускать тепло из скафандра вместе с потом и углекислотой – и жертвовать на это часть кислорода.
Есть и другие проблемы. В атмосферное давление – пятнадцать фунтов на квадратный дюйм – входит три фунта давления кислорода. Для дыхания хватает и половины, однако кто, кроме индейца с вершин Анд, способен неплохо себя чувствовать при давлении кислорода меньше двух фунтов? Девять десятых фунта – это предел. Примерно такое давление на вершине Эвереста, и оно едва закачивает кислород в кровь.
Большинство людей при столь низком давлении будет страдать от гипоксии, так что в скафандре должно быть два фунта кислорода на квадратный дюйм. К нему подмешивают инертный газ, потому что чистый кислород может вызвать жжение в горле, опьянение и даже сильные судороги. Нельзя использовать азот (который с воздухом мы вдыхаем всю жизнь), потому что при резком понижении давления он закипит в крови и вы получите кессонную болезнь. Поэтому применяется гелий. От него голос становится писклявым, но кого это волнует?