Так что она спустила нас с Мамми, привязав нейлоновый шнур к замку. Потом легко спрыгнула. Я начал сматывать веревку, но Чибис остановила меня и пристегнула свободный конец к своему поясу, потом прижалась ко мне шлемом.
– Я поведу. Если пойду слишком быстро или понадоблюсь, дерни за веревочку. Не забывай, я вас не вижу.
– Есть, капитан!
– Не шути, Кип. Это серьезно.
– Я не шучу, Чибис. Ты командир.
– Пошли. Не верти головой, упадешь. Курс – на холмы.
Глава 6
Мне бы млеть от причудливой романтики, но я был занят, как Элиза, переходящая замерзшую реку[10], а те, кто мог идти по пятам, были хуже гончих псов. Хотелось оглянуться, но нужно было удерживаться на ногах. Я не видел, куда ступаю; приходилось смотреть вперед и соизмерять каждый шаг, и я был внимателен, как лесоруб на состязаниях по логроллингу. Идти не скользко, грунт шершавый – пыль и тонкий песок, а под ними скала. Пятидесяти фунтов веса оказалось достаточно для надежного сцепления подошв с почвой. Однако оставались триста фунтов массы; инерция издевалась над приобретенными за жизнь рефлексами. Приходилось крениться при малейшем повороте, откидываться назад, зарываться ногами в песок, тормозя, и наклоняться вперед, набирая ход.
Я мог бы нарисовать схему усилий и перемещений, но какой в том прок? Сколько времени младенец учится ходить? А новорожденный обитатель Луны постигал эту науку в процессе форсированного марша, полуслепой, на максимально возможной скорости.
Так что у меня не было времени размышлять о невероятности происходящего.
Чибис перешла на рысь, она все нажимала. Веревка то и дело натягивалась, я отчаянно старался идти быстрее и не падать при этом.
Мамми пропела в спину:
Все в порядке, Кип? Кажется, ты нервничаешь.
– Я… в порядке! Как… вы?
Мне очень удобно. Не надорвись, дорогой.
– Ладно.
Оскар делал свое дело. Я потел от натуги и от солнца, но не нажимал подбородком на рычажок, пока не заметил на индикаторе цвета крови, что начинается гипоксия. Система работала безупречно, при давлении в четыре фунта сочленения не досаждали; сказывались долгие часы тренировок на пастбище. Так что у меня оставалась единственная забота – не натыкаться на бугры и ямы и искать колею вездехода.
Мы добрались до холмов минут за двадцать. Первый же поворот, который Чибис сделала на этих кочках, застал меня врасплох, и я чуть не упал. Она притормозила и вошла в расселину. Я приблизился, и мы соприкоснулись шлемами.
– Как ты?
– Нормально.
– Мамми, слышишь меня?
Да, дорогая.
– Тебе удобно? Хорошо дышится?
Вполне. Наш Кип очень заботлив.
– Вот и отлично. Веди себя хорошо, Мамми.
Конечно, дорогая.
Каким-то образом в свою птичью трель она вложила снисходительный смешок.
– Кстати, о дыхании, – сказал я Чибис. – Давай-ка проверим твой баллон.
Я попытался заглянуть в ее шлем.
Она отвернулась, потом придвинулась опять.
– У меня все в порядке!
– Это ты так думаешь.
Я взялся за ее шлем обеими руками, но не смог увидеть приборную панель – на слепящем солнце заглядывать в скафандр все равно что ночью пялиться в колодец.
– Что на приборах? И не вздумай соврать!
– Не суй нос куда не надо.
Я развернул ее и глянул на манометры баллонов. Один резервуар был пуст, другой почти полон.
Я прижался к ее шлему.
– Чибис, – медленно сказал я, – сколько миль мы уже прошли?
– Около трех, я думаю. А что?
– Значит, нам идти еще миль тридцать?
– Если не тридцать пять. Кип, не психуй. Что один баллон пуст, я знаю; переключилась на полный перед тем, как мы остановились.
– На одном баллоне ты не пройдешь тридцать пять миль.
– Пройду… потому что должна пройти.
– Слушай, у нас воздуха – полно. Я придумаю, как перекачать.
Я полностью погрузился в эту проблему. Вспоминал, какие инструменты на поясе, что можно использовать.
– Кип, ты же знаешь, нельзя подключить запасные баллоны к моему скафандру – так что заткнись!
В чем дело, милые мои? Почему вы ссоритесь?
– Мы не ссоримся, Мамми. Просто Кип нудит.
Ну, ребята…
– Чибис, я согласен, что не смогу подключить баллоны к твоему скафандру, – сказал я. – Но придумаю, как перезарядить твой баллон.
– Как, Кип?
– Предоставь это мне. Я потренируюсь на пустом баллоне; если не получится, мы ничего не потеряем.