Найди веревку, она пристегнута к поясу. Держись за нее и иди.
Я сделал, как сказал Оскар: нашел веревку, развернулся, начал наматывать ее на обе руки.
Вернее, попытался.
Нет, она не порвалась, как обычная веревка, а раскололась, как стеклянная. Впрочем, почему «как»? И нейлон, и стекло – это переохлажденные жидкости.
Теперь-то мне известно, что такое переохлаждение.
Но тогда мне было не до подобных открытий. Я знал лишь одно: веревка – последнее, что еще связывает меня с жизнью. Я ослеп, оглох, остался один над пропастью, в миллиардах миль от дома, и ветер из глубин ледяной преисподней выдувает последние капли жизни из тела, которого я уже почти не ощущаю. Там же, где оно не успело утратить чувствительность, его жжет как огнем.
Оскар!
Я здесь, старина. Ты справишься. Что-нибудь видишь?
Нет!
Ищи вход в туннель. Там, где свет. Выключи фонарь. Конечно сможешь – это же просто. Подними руку и найди тумблер на шлеме, справа.
Я поднял и нашел.
Видишь что-нибудь?
Пока нет.
Подвигай головой. Попробуй заметить что-нибудь боковым зрением. Ты знаешь, что основная область ослепления прямо перед глазами. Ну как?
Вроде заметил!
Красноватое, да? И зазубренное. Вулкан. Теперь мы знаем, что впереди. Медленно поворачивайся и старайся увидеть устье туннеля.
Поворачиваться я и так мог только медленно.
Вот оно!
Прекрасно, ты стоишь лицом к дому. Опускайся на четвереньки и осторожно двигайся влево. Не поворачивайся – тебе нужно нащупать край дороги и ползти к туннелю.
Я опустился на четвереньки. Руки не почувствовали прикосновения, я ощущал только давление на суставы, словно все мои конечности были искусственными. Я нашел край. Левая рука соскользнула вниз, и я чуть не упал.
Направление верное?
Конечно. Ты ведь не поворачивал, а просто двигался вбок. Можешь повернуть голову и увидеть туннель?
Только если встану на ноги.
Не смей! Попробуй снова включить прожектор. Возможно, зрение уже восстановилось.
Я протянул руку к правой стороне шлема. Должно быть, задел выключатель – передо мной возник круг света, туманный по краям. Слева сквозь него просвечивал край дорожки.
Молодец! Нет, не вставай; ты ослаб, голова кружится, можешь упасть. Ползи. Считай шаги. Трехсот должно хватить.
Я пополз, считая шаги.
Далеко, Оскар. Думаешь, осилим?
Конечно осилим! По-твоему, мне хочется застрять тут?
Я составлю компанию.
Не болтай, сбиваешь со счета. Тридцать шесть… тридцать семь… тридцать восемь…
Так мы и ползли.
Вот и сотня. Начинаем вторую. Сто один… сто два… сто три…
Мне лучше, Оскар. Стало теплее.
ЧТО?!!
Я сказал, что согреваюсь.
Ты не согреваешься, чертов идиот! Ты замерзаешь насмерть! Ползи быстрей! Нажимай на рычажок. Дыши глубже. Я хочу щелчок услышать!
Я слишком вымотался, чтобы спорить; нажал три или четыре раза и почувствовал дуновение воздуха на лице.
Живее. Теперь действительно теплей! Сто девять… сто десять… сто одинна… сто двена… Соберись!
На счете «двести» я сказал, что немного отдохну.
Не смей!
Мне нужно отдохнуть. Совсем чуточку.
Нужно, значит? И чем это кончится? Что сделает Чибис? Она ждет. И боится, потому что тебя нет слишком долго. Что она сделает? Отвечай!
Она… попробует надеть скафандр Тима.
Верно! Как мы уже объясняли, в случае поступления одинаковых лозунгов выигрывает отправленный раньше. Далеко она доберется? Ответь-ка.
Ну… наверное, до выхода из туннеля. Потом ее сдует ветром.
В самую точку. Вот и соберется вся семейка. Ты, я, Мамми, Чибис. Идиллия. Фамильное кладбище.
Но…
Так что шаркай, братец. Шарк… шарк… шарк… двести пять… двес-шес… двес-се…
Я не помню, как падал. Не помню даже ощущений от «снега». Помню только, как обрадовался, что досчитал до конца и теперь можно отдохнуть.
Но Оскар мне этого не позволил.
Кип! Кип! Очухайся! Вползай обратно на то… узкое и прямое.
Уйди.
И рад бы, да не могу. Тебе прямо. Хватайся за край и вползай. Осталось совсем немного.
Мне удалось поднять голову, и в свете фонаря, в двух футах над головой, я увидел край эстакады. Меня мотнуло назад.