Чибис застегнула меня, себя, мы проверили радио, и она уселась лицом ко мне и Мамми. Девочка долго молчала. Потом я услышал:
– «Чибис» вызывает «Майского жука»…
– Слышу тебя, «Чибис».
– Кип? Все-таки было здорово, в основном, в главном. Правда?
– Что? – Я взглянул вверх, шкала показывала, что воздуха у меня на четыре часа. Следовало вдвое снизить давление, чтобы уравнять его с упавшим давлением в отсеке. – Да, Чибис, было классно. Я бы ни с кем не поменялся местами.
Она вздохнула:
– Хотела убедиться, что ты не винишь меня. Спи.
Я уже засыпал, когда Чибис вскочила и мои наушники ожили.
– Кип! За дверью!
Я понял, что это означает, и сон отлетел. Почему они не могут оставить нас в покое? Хотя бы на несколько часов?
– Чибис, без паники. Отойди за дверь. Штуковина, что светит голубым, у тебя?
– Да.
– Попробуют сунуться – пали.
– Отодвинься, Кип, ты как раз у них на пути!
– Не могу подняться. – Я и шевельнуть руками не мог. – Стреляй на небольшой мощности, если и заденешь меня, не страшно. Делай, что говорю! Скорее!
– Да, Кип. – Она встала так, чтобы стрелять сбоку, подняла излучатель.
Внутренняя дверь открылась, появился силуэт. Я увидел, что Чибис опускает палец на кнопку, и заорал по рации:
– Не стреляй!
Но она уже бросила оружие и рванулась вперед.
Это были соплеменники Мамми.
Только вшестером они смогли поднять меня, Мамми несли двое. Все время, пока снаряжали носилки, они пели мне утешительные слова. Перед тем как за меня взялись, я проглотил еще одну таблетку кодеина, потому что даже при их нежном обращении каждое движение отзывалось болью.
Несли нас недолго – корабль приземлился у самого входа в туннель, разрушив при этом, как я и надеялся, проклятую эстакаду.
Как только мы оказались в безопасности, Чибис сняла с меня шлем и расстегнула на груди скафандр.
– Кип! Ну разве они не чудесные?
– Да. – От таблетки кружилась голова, но стало легче. – Когда отправляемся?
– Уже летим.
– Нас отвезут домой?
Обязательно скажу мистеру Чартону, что кодеин очень помог.
– Что? Нет-нет! Мы летим на Вегу.
Я потерял сознание.
Глава 9
Мне снилось, что я дома.
Услышав мелодию, я встрепенулся.
– Мамми!
Доброе утро, сынок. Cчастлива, что ты поправляешься.
– Я хорошо себя чувствую. Отлично выспался… – Я уставился на нее. – Ты же умерла!
Брякнул – и сразу пожалел об этом.
Ее ответ прозвучал тепло, с мягким юмором. Так поправляют промашку ребенка.
Нет, милый, я просто замерзла. Я не такая хрупкая, как тебе, наверное, показалось.
Я проморгался и снова посмотрел на нее.
– Так это был не сон?
Нет, это был не сон.
– Мне казалось, что я дома и… – Я попытался сесть, но смог только поднять голову. – Но я дома!
Это моя комната! Слева комод, за спиной Мамми – дверь в прихожую, справа стол, на нем стопки книг, над ним – вымпел Сентервиллской школы. Над столом окно, за окном старый вяз – на ветру шелестит испятнанная солнцем листва.
Логарифмическая линейка лежала там, где я ее оставил.
В голове был туман, но внезапно я понял. Все действительно произошло на самом деле, мне приснился только дурацкий конец. Несомненно, этот «полет на Вегу» – результат действия кодеина.
– Вы привезли меня домой?
Мы привезли тебя домой… Это твой второй дом. Мой дом.
Кровать затряслась. Я вцепился в нее, руки не слушались. Мамми все пела:
Тебе нельзя без твоего гнездышка. Мы свили его.
– Мамми, я ничего не понимаю.
Мы знаем, что птицу лечит ее гнездо. Вот и построили его для тебя.
В ее речи не было слов «птица» и «гнездо», но Большой толковый словарь более близких значений не дает.
Я глубоко вздохнул, чтобы собраться с мыслями. Я понял Мамми. Что-что, а доходчиво объяснять она умела. Комната не моя, я не дома – просто сделано очень похоже. Но я все никак не мог прийти в себя.
Я огляделся и диву дался: как же можно было ошибиться?
Свет из окна падает не в ту сторону. На потолке нет заплатки, которая появилась, когда я делал тайник на чердаке и под молотком отвалилась штукатурка. Не там лежат тени.
Книги чистенькие, как нераспечатанные коробки с конфетами. И корешки не узнать.