— Это как же?
— А так… Ведь он же робот. А роботы кроме схем ничего рисовать не умеют. Тем боле дядя Коля!
— Да, — согласился Игорь. — Ты прав. Но дядя Коля и схемы рисовать тоже не обучен.
— Интересно, всё ж таки, это ж каку-таку работу он тута делает по ночам?
— Он от розетки заряжается всю ночь. А если заканчивает зарядку досрочно, принимает спирту и идёт чинить тележки. Давеча он здорово оплошал. Потерял гайку от тачки. Его чуть не разобрали на части в наказание.
— Да, дядя Коля настоящий робот. Причём робот, узаконенный до прав человека. Значит он — такой же, как мы с тобой. Только зарплата поболе… За выслугу лет… Когда война была, он кого-то порешил, присвоил чужие документы, подогнал маску под фото и стал вовсю жить-поживать, работать и добра наживать…
— Нет! Не так! — прервал Игорь товарища. — До войны кто-то на Заводе изобрёл робота и даже собрал из сэкономленных материалов. Потом изобретателя забрили на фронт, и он погиб. А робот прижился, и никто не догадывается, кто он.
— А знаешь, почему не догадываются?
— Почему?
— Потому что изобретатель сделал его своим двойником. Его-то самого тоже Колькой звали. И вовсе его не забрили. А посадили в тюрьму за хищение казённых материалов. И только потом уже отправили в штрафной батальон. Там он и погиб.
— А как же дядя Коля-то прижился? То бишь робот. Его тогда тоже должны были бы взять. Ведь они оба на лицо, как два сапога — пара.
— А он хитрый. Он же сам и настучал на своего изобретателя. Сказал, что он, де, заслуженный работник и передовик производства, а его, едрёна вошь, напарник-двойник расхитил все запчасти.
— Как же никто не удивился, что они — двойники?
— А дядя Коля сперва наперво у него документы выпросил. Дай, говорит, поносить день-другой, побыть человеком тоже. Так что когда пришли и сказали: Предъявите ваши документы! — то у кого документов не было, тот и загремел. А насчёт того, что похожи друг на друга — мало ли чего не бывает! Может, подумали, братья. Или от долгой работы на одном Заводе, лица сделались похожи. Или просто — совпадение, феномен природы, исключение из правил… Да мало ли что? Это их и не волновало. Они другое подумали: почему, подумали, один закладывает другого? И когда напрямую спросили: почто, мол, заложил? — то дядя Коля, уже ожидавший такой вопрос, так же напрямую ответил: товарищ, говорит, начальник! Я, говорит, живу с ним в одной Стране Советов. Я, говорит, с ним жил в одной коммунальной квартире, в одной комнате. Я, говорит, работал с ним на одном Родном Заводе, в одном цеху. А он, говорит, сука, казённые детали расхитил!
И Сашка, и Игорь, оба засмеялись. Смеялись долго. Устав смеяться, Саша продолжил свою историю:
— Начальники ему, конечно, не поверили. Но ответ дяди Коли им понравился. Мало ли чего не бывает в жизни! Может, захотел один в комнате жить, а может бабу не поделил с братаном. А коли на своего брата настучал, то и дальше будет стучать на всех, на кого придётся. Давай, думают, подсобим…
— Как же так! Выходит, дядя Коля — преступник…
— Нет. Он просто — робот. И ещё — рабочий. Тут все такие. Чуть что — заложат или просто забьют.
— Стоп! — Воскликнул Игорь. — Опять запорол! Хва-а-ти-ит!
Он снова устало мотонул головой, будто готовясь удариться затылком о стену и упасть замертво.
— Не пори больше!
— А я и не порю! — ответил Сашка спокойно. — Это дядя Коля нас запарывает на расстоянии. Радиоволну посылает. Как, думаешь, он нас на спирт-то сегодня расколол, а?
— Хва-тит! — Снова воскликнул Игорь. — Надоело! Всё плохо! По-ро-та!!!
Друзья замолчали. Уже закончился обед, и им давно следовало находиться на рабочем месте. Но они всё продолжали стоять, прислонившись к стене. Хотелось бы присесть, но сидеть было не на чем. А если бы и было на чём, то, наверное, все места были бы всё равно заняты курящими рабочими. Кто-то мудро не позволил установить скамьи для курения, чтобы не упала производительность труда. Но с ПТУ-шников не было спроса. И они пользовались двоевластием мастеров: учебного, по кличке Летучий, и заводского — без какой-либо клички. И мастера смотрели сквозь пальцы на все их проделки. Наверное, думали, что со временем ребята оботрутся, станут настоящими рабочими, оставят дурость…
Саша остановил взгляд на лампочке, подвешенной к потолку. А Игорь смотрел в противоположную стену коридора, где было укреплено множество труб, каждая из которых была, по-видимому, важна для жизни Завода…
…Казалось, их никто не делал, а они сами, из необходимости в существовании, выросли из стены, поползли по ней, преодолевая в течение многих лет неровности, изгибы и выступы, изогнулись, обвивая друг друга и пропадая в многолетних слоях краски. И сами стены тоже никто не строил. Они здесь были всегда, такие старые, облупленные, "родные"…
Игорь тронул Сашу за рукав и с лукавой иронией в голосе сказал, выделяя неправильно "я" на конце:
— Смотри, каки-я!
Саша сразу понял юмор и предположил, что в своё время трубы проводил не кто иной, как сам дядя Коля. Игорь не согласился, заметив, что, во-первых, они выросли сами, а во-вторых, в те времена дяди Коли не то, что не было на свете, но даже не было и его изобретателя. Сашка на это возразил категорично, что кто-кто, а дядя Коля-то как раз был. И Игорь никак не смог возразить.
— Вообще-то да, — согласился он. — Дядя Коля, наверное, был всегда. Но и стены тоже…
— И стены тоже, — повторил за ним Сашка, находя это логичным. — Иначе никак невозможно…
— Невозможно что? — зацепился Игорь.
— Жить невозможно без стен! Хватит! Запорол!
Как и его приятель, он мотонул головой, но не рассчитал и ударился затылком о стену.
— Ах!!! Твою мать! — воскликнул он, хватаясь ладонью за затылок, — Проклятый Завод!
— То-то! — засмеялся Игорь, присев на корточки от удовольствия. — Это они тебя! Уважай, едрёна-матрёна!
— За что они так? — Сашка тёр ладонью затылок.
— Бьют — значит любят! Потому как у тебя нет никого родимей них!
— Я же ничего не сказал плохого…
— Они знают все твои мысли!
— Я же согласился, что они были всегда…
— Нет… Поначалу ты усомнился в них! Ты сказал, что их сделал дядя Коля!
— Нет! Я про трубы думал…
— А стены с трубами — как родные сёстры! Уважай родню, едрёна-корень!
Сашка перестал оправдываться, замолчал. Игорь тоже молчал, пока Саша не предложил отправиться на поиски дяди Коли, чтобы у него узнать всю правду про стены. Но Игорь посоветовал этого не делать, так как дядя Коля — "весьма именит и ветеранист" и очень уважает родные стены. И даже приближение к нему теперь чревато последствиями. Потому как и стены имеют уши. А дядя Коля — и подавно: у него в ушах даже микрофоны встроены. И в самом простом случае он многозначительно промолчит, а в другой ситуации молча перебьёт ноги кайлом, которое у него всегда имеется в рукаве телогрейки…
На этом "порка" неожиданно кончилась, так как перед ребятами выросла фигура учебного мастера.
— Это кто ж кому перебьёт ноги?! — спросил он из-за спины Игоря. — Вот вы где прохлаждаетесь! А я тебя, Волгин, у проходной жду… Неужели, думаю, проскочил? А ты и не думал!.. Вот те на!
— Работать надо, Евгений Иванович! — сказал Сашка, вытаскивая сигареты.
— Да, я вижу, как вы работаете!..
— Мы только что, Евгений Иванович, покурить вышли! — подал голос Игорь.
— Ты зачем Жаворонкова-то избил, Волгин?
— Я его не избивал, — Саша продолжал держать сигареты в руках, не решаясь прикурить в присутствии учебного мастера.
— Так, с чего же начали драку?
— Это он начал… А я его только компотом облил случайно…
— За что ж ты его компотом-то облил?
Похоже, мастер был уже полностью осведомлён о случившемся.
— Он меня толкнул нарочно, когда я компот пил. И я сам облился…
— А может он не специально толкнул?…
— Нет, Евгений Иванович, — вступился за товарища Игорь. — Машка нарочно его толкнул. Я видел!
— Ну ладно! Напишешь объяснительную к завтрему…