— Почему это? — рассеянно спросила я.
— Элоиз тебя вызывает.
С каждым часом этот день всё радужней и радужней.
Двери лифта открылись с мелодичным на мой непритязательный слух звоном, и Линви, цокая каблучками, вышла, оставив после себя облако душно-сладкого аромата и бросив на прощание:
— Давай, до обеда. Всё расскажешь, — подмигнула она.
Я сидела на краешке кожаного кресла, накручивала на палец цепочку личного жетона и в ответ на реплики содержания «подумаешь, обойдётся без тебя фирма месяц-второй» с монотонной обречённостью бормотала что-то о незаконченных исследованиях. Я концентрировалась на созерцании полированной поверхности стола, но всё равно чувствовала на себе тяжёлый взгляд хозяйки. Хозяйки не только этого сдержанно-роскошного кабинета, но и, заодно, всей «Олдвэйтрэвэл компани».
— Да посмотри уже на меня! — вспылила Элоиз.
Я подчинилась и нехотя встретилась взглядом с почти прозрачными светло-серыми глазами начальницы.
— Сама понимаешь, кого я ещё могу послать, — немного смягчилась она.
— Тем более, так далеко и надолго.
Элоиз проигнорировала этот выпад.
— Кроме того, тебе я…
— Доверяешь?
— Знаю, чего от тебя можно ожидать.
Я кисло улыбнулась. Элоиз поставила локти на стол, положила подбородок на скрещённые ладони и выжидательно воззрилась на меня. Я предприняла ещё одну попытку:
— Мам, но моя работа…
— Что ты всё со своей работой! Устроишь небольшой отпуск.
— С пользой для тебя, разумеется.
— Для всей компании. Даже для всегообщества.
— Так инициатива идёт не от тебя? — я подозрительно прищурилась.
Мать ничего не ответила, только недовольно поджала губы — она терпеть не могла, когда приказы сверху лезли в дела частной фирмы. Предыдущие владельцы «Олдвэя» были… не так щепетильны в этом вопросе.
— Уверяю, тебе не придётся особенно напрягаться — ты просто наблюдатель.
Теперь уже вспыхнула я:
— Да они в два счёта расколют, какова на самом деле цель этого «обмена научным опытом»!
— Конечно, — легко согласилась Элоиз. — Но кто тебя всерьёз примет, сама-то подумай?
В глубине души я просто исходила сарказмом: «Мамочка, разве ты не спишь с их послом? Неужели вы хотя бы иногда не говорите… о политике, например? Какое упущение!», но проглотила обиду.
— Разве мы мало знаем о них?
— Должны знать больше, — мать смерила меня цепким взглядом. — От тебя не требуется ничего особенного. Но мы должны лучше понять мотивы их поступков, модели поведения, естественную среду их обитания.
— Почему тогда не подрядить на это дело дипломата, ксенопсихолога… не знаю… — я немного обмякла в кресле и сложила руки на груди.
— Не дуйся, — сказала мать, на что я ответила ей ещё более угрюмой гримасой. — Чужие работают без использования замкнутых контуров, — Элоиз подождала, пока недовольство на моей физиономии плавно перетечёт в профессиональную заинтересованность. — Думаю, Мельтек может походатайствовать, чтобы и тебя просветили в этом плане… Ну что, возьмёшься?
— Есть варианты ответа?
— Есть ещё кандидаты? Только не предлагай эту твою подружку из отдела рекламы, — мать закатила глаза.
Пользы в рекламщиках мать не видела, считая их офисными одноклеточными, поднаторевшими лишь в раскладывании пасьянсов. Однако, в соответствии с некой аксиомой бытия, такой отдел должен быть в любой уважающей себя корпорации. Хотя, признаться, в рекламе компания нуждалась не особо. Семья заняла экономическую нишу давно, транзитные заказы Государства поручали именно нам, посты по переброске войск также оборудовались аппаратурой, разработанной нашим подшефным институтом, в числе сотрудников которого я и числилась в течение последних восьми лет. Снулых, спокойных лет.
— Как насчёт Доминика? — высказалась я, впрочем, уже зная, каким будет ответ.
Элоиз покачала головой и мягко сказала:
— Он нужен здесь, Морру.
Предсказуемо. Любимого сына мать никогда далеко от себя не отпускала. В отличие от меня.
— Больше никого не можешь предложить? Ох, Морруэнэ, знаешь, меня всегда очень волновало, что у тебя так мало друзей, — дежурно потюкала она меня.
«Так мало тех, кого я могу подставить», — вот что это значило на самом деле.
— Сделаю всё сама, — я поднялась со своего места, пристроила шлем на сгибе локтя и упрямо повторила: — Но это бред какой-то, а не задание, если хочешь знать моё мнение.