— Мне гарантировали безопасность… — завела я старую песню «Замочите только посланца высокоразвитой империи, поганые дикари, и вашей судьбе не позавидует даже одноклеточная слизь на богами забытой сигме».
— И как, ты, иностранный наблюдатель, отчасти дипломат, обошлась с религиозными чувствами нашего радикального кастового старичья? — Аме бросила красноречивый взгляд на цвиэски. — Гарантий больше нет.
Я сняла очки, потёрла переносицу, зажмурилась и проворчала:
— Ты сама знаешь, что это Илар меня подставил. Ладно, давай сюда своё прошлое.
26.
Предположительно 2271 год. Пространство класса «эпсилон», Серебряная Цитадель.
Я покачнулась и открыла глаза.
— Ты показала ничтожные результаты на испытаниях. Ты не можешь стать стражем городов долины, — бесстрастно констатировал Шимайнэ.
Его голос эхом отдаётся от стен холла, приглушённые тонированными стёклами лучи Сердца Света мягко рассеивают полумрак, и я замечаю, что Владыки стоят на том участке мозаики, где хаотичные узоры свиваются в хорошо различимую светлую спираль. По ней я в детстве прыгала по плиткам пола, воображая различные препятствия. В детстве… до того, как… Я зажмурилась. Но уши-то не заткнёшь.
— Наш досточтимый Властвующий сегодня лишён права голоса, — безликая в чёрной маске, Шимини отвесила насмешливый полупоклон моему отцу. Я дёрнулась, как от пощёчины, сжав кулаки, но Мелэтир’Тэнтэк покачал головой. Не надо. — Я предлагаю смерть.
— Не от наших рук, — так же безразлично добавил Шимайнэ.
Я закусила губу. Остаются только Сфиэст и Анахармэ.
— Пусть казнит народ, — обронил Мудрец.
— Игра? — уточнила Дарующая у остальных Владык.
— Почему бы и нет.
Путь до дверей казался путём от Цитадели до Островов.
— У неё есть шанс выиграть? — тихо спросил за моей спиной Ладир.
— Бездна иногда даёт победу тем, кто этого не заслуживает, — отозвалась Анахармэ беззаботно.
Какое Владычице дело до меня — я бесполезна. Я не нужна её касте, за меня даже собственная мать постыдилась поручиться. Я распахнула двери. День сегодня знаменательный. День моего совершеннолетия. И моей смерти. Даже погода необычна — небо безоблачное, и вся площадь была залита светом Сердца Дня, его лучи отражались от множества масок, закрывавших лица собравшихся. В Цитадели не так уж много развлечений, а из моего бессилия раздули целое шоу, потому любопытствующих собралось достаточно. Я медленно и терпеливо, ступенька за ступенькой, преодолевала спуск по крыльцу. Нога, сломанная ещё в детстве и сросшаяся не совсем правильно, болела, как проклятая. Наверное, от волнения. Маски, к слову, очень удобная вещь, — за чёрным непроницаемым стеклом никто никогда не увидит твоих гримас.
— Совет решил не марать рук, — сказал Сфиэст. — Любой из вас может попытаться избавить Ал’Ттемекке от её несовершенного тела, вызвав на поединок по праву сильного. Но, если вызвавший проиграет, Совет оставит Ал’Ттемекке в покое.
Я замерла, озираясь, посреди круга, образованного собравшимися, и притопнула здоровой ногой. Ночью прошёл дождь, а с утра подморозило, и плитка покрылась тонкой скользкой корочкой. А мне, как назло, нужно как можно более устойчивое положение, хотя и мой более подвижный противник, в принципе, тоже может навернуться… в Бездну маски! Я перебросила за спину длинные перья, подняла тёмное забрало, подставив лицо не греющим лучам светила. Порыв ветра ожёг холодом лицо. Дрожащей рукой я выпутала из ремней на поясе отполированную костяную рукоять длиной с моё предплечье, вытянула руку вперёд и тронула рычажок предохранителя — со щелчком развернулись длинные раскладные лезвия.
В первом ряду потеснились, пропуская вперёд высокую женщину. Она уверенно направилась ко мне, поигрывая длинным клинком. Каблуки её сапог звонко цокали по обледеневшей плитке. Лицо она тоже открыла — светлые распущенные волосы обрамляли узкое аскетическое лицо с бесстрастными серыми глазами. Одна из Мастеров клинка. «Видимо, богам наскучил этот суд, раз они желают настолько скорого его завершения», — горько подумалось мне.
Когда между нами оставалось не более десяти шагов, она остановилась и сказала:
— Ал’Ттемекке, я, Даэт’Рэйра, бросаю тебе вызов по праву сильной.
Дайра, щурясь от непривычно яркого света, посмотрела на меня. В ногах была предательская слабость, сердце пропускало удары, и я не придумала ничего лучше, кроме как кивнуть, обречённо закрыв глаза.