— Что это за гадость? — севшим голосом спросила я, подойдя к краю верхней террасы.
— Тени.
Нелюдь оставался подозрительно спокойным, будто происходила не божья кара, а плановое нашествие кротов на грядки с помидорами. Мне только показалось сначала, что аморфная туманная масса вползает в Цитадель — приглядевшись, я поняла, что белёсая муть не пересекает границы недалеко от ворот, наталкиваясь на невидимую преграду, и лениво откатывается назад. У меня закружилась голова, я закрыла глаза, чтобы земля и небо прекратили меняться местами, и вцепилась в поручни ограждения на верхней террасе. От ледяного металла немели ладони, но это немного приводило в чувство. Цвиэски слезла с моего плеча, усевшись на ограждение и обвив металлическую трубу хвостом. Щупальца на хребте ящерицы встопорщились чёрным шевелящимся гребнем.
— Такое происходит раз в несколько лет. Это эхо давних событий, и оно подчиняется какой-то закономерности, но нам она не понятна, — сказал Илар. — На моей памяти Шаэррат третий раз приходят в Цитадель. Только силовое поле, создаваемое камнями, препятствует пути их миграции идти через город.
Меня начало немного познабливать, видимо, от общей нервозности и неопределённости происходящего, и, чтобы отвлечься, я сказала:
— Как ни крути, выходит, что на создание эдакого забора под напряжением нужна чёртова уйма энергии, — я побарабанила пальцами по гладкому серебристому металлу поручня. — И надо её откуда-то брать…
— Для этого есть люди, — ответил Илар, спокойно и холодно посмотрев на меня, ожидая моей реакции.
Я невесело улыбнулась уголками губ. Всё было так просто?
— Метрополия посчитала этих граждан бесперспективными элементами системы и продала их советникам. Весь человеческий мир закроет глаза на то, что они не вернутся.
Метрополией они именовали Государство. Виски ломило от тупой боли, а где-то внутри ширилась тоскливая пустота. Вот ты какое, Зеркало Серебряной Цитадели… Цвиэски тихо и протяжно свистнула в такт моим неутешительным мыслям, многосуставчатые крылья ящерки бессильно обвисли.
— И они… счастливы?
— Они чувствуют себя нужными. Иначе, не приведи Бездна, этот прекрасный город не поглотили Тени, — нелюдь сплюнул.
Наставники считают людей расходным материалом — это аксиома. Человек, с точки зрения любого хищника — не более чем источник энергии, но, чтобы альфа вот так запросто торговала людьми…
— Ты удивлена? — вкрадчиво поинтересовался нелюдь.
Я почти ненавидела его. Я безучастно посмотрела на собственные ладони, судорожно вцепившиеся в гладкую трубу ограждения, и меланхолично прикинула, на сколько времени Зеркалу хватит тянуть мою жизнь. Сердце тяжело и больно билось о рёбра. Цвиэски снова перебралась ко мне на плечо и утешающе ткнулась щипастой мордой в ухо.
— Ага. Что самое паршивое, мне даже курить не хочется… а так хотелось встретить счастливую старость. Купила бы небольшой домик в полузаброшенной деревне за Сибирской Стеной, мирно бы доживала оставшиеся годы, перекапывая грядки и стреляя по керамическим садовым гномам и жаждущим наследства родственникам, — мечтательно протянула я. Впервые, вляпавшись в столь глубокое гуано, мне не хотелось никому закатить скандал. Близость старухи с косой, знаете ли, странным образом умиротворяет. — А что с Лин?
Итаэ’Элар пожал плечами:
— Ниласу хватило ума или наглости заранее вывести её тшасс’аарб из базы данных, откуда Зеркало берёт энергоресурсы. О тебе некому так позаботиться, Морру.
Некому. Ниласу не хватит смелости защищать кого-то, кроме Лин, Аме не любит и боится меня, хотя никогда в этом не признается, Илару на меня плевать.
Я навалилась всем весом на поручень, стараясь унять дрожь в коленях, глубоко вдохнула густой сырой воздух и как можно бесстрастнее спросила:
— И что будет, допустим, через полчаса?
— Много чего. Птички будут петь, цветочки цвести, дождь пойдёт…
— Ты помнишь, — слабо улыбнулась я, вспомнив похожее своё высказывание в день, когда Бездна или Триада заставили пересечься пути моей жизни и жизни Наставника Итаэ’Элара.