— Ури? — недоверчиво пробормотала я себе под нос.
Произнесла слишком тихо, чтобы расслышал даже кто-либо, стоящий рядом со мной, но заострённое ухо беловолосого дёрнулось в мою сторону, а его обладатель повернулся ко мне.
— Зауриэль! — взвизгнула я, протолкавшись сквозь толпу и повиснув у него на шее.
— Морри, сестрёнка! — аэлв стиснул меня в объятиях.
Местные косились на нас, но нам в тот момент было не до взглядов Наставников. Мы не виделись больше семи лет, хотя Зауриэль сильно не изменился. Выглядел он, правда, намного презентабельнее, чем в бытность свою в учебке, — чёрные одежды контрастировали с бледной, с сероватым мертвенным оттенком, кожей, белыми волосами и прозрачно-серыми глазами — пигмент у выходцев с омикрона практически отсутствовал. Да и колечек в ушах прибавилось штук на десять. В каждом.
— У тебя уши не отвиснут? — изумлённо уставилась я на такой беспредел.
Зауриэль фыркнул и мотнул головой:
— Не-а. Мор, как же я рад тебя видеть! Ттемекке упоминала о тебе, но мы с тобой всё как-то не пересекались. Что ты здесь делаешь, детка? — спросил он, взяв мои ладони в свои и улыбаясь тонкими бескровными губами.
Наши отношения с Зауриэлем были довольно… странными — видимо, потому, что в них было всё. И это всё уже давным-давно перегорело.
— «Что-что», а то не знаешь, на кого я работаю, — проворчала я.
— На «Олдвэй».
— А «Олдвэй» на кого? — подтолкнула я аэлва к ответу.
На лице Зауриэля отобразилось лёгкое недоумение:
— Так ты здесь в качестве Охотника? — понизив голос, спросил он.
— Да нет, — я нервно передёрнула плечами. — Так, иностранный наблюдатель, научный консультант. Я ж на контур-операционщика доучилась всё-таки… а ты здесь какими судьбами?
Восемь лет назад Зауриэля после одной нехорошей истории турнули с альфы. Я слышала только, что он вернулся на омикрон.
— Так же, как и ты, — ответил он. — Серые Принцы напрягли поиском новых источников энергии, сама знаешь, как напарил нас этот мирный атом.
Я кивнула. Холодная война сделала омикронцев мутантами и выродками. Большая часть аэлвов околачивалась на альфе на низкооплачиваемых должностях — после вечного холода омикронской ядерной зимы альфа кажется не таким уж отстоем. Наиболее предприимчивые из аэлвов сколачивали у нас состояния, всячески шарлатанствуя — народная молва приписывала им телепатию, хотя я понятия не имею, умел ли Зауриэль что-то такое.
— А, тогда тебя тоже камушки интересуют?
— Универсальный источник энергии, — загорелся Зауриэль. — Сами находят энергетические ресурсы, всё такое…
— Ага, — лениво подтвердила я. — Сегодня, например, этим ресурсом чуть не стала я, — и, заметив его изумление, добавила: — Только не вздумай влезать мне в мозги, если ты вдруг этому научился, сама всё расскажу.
Аэлв воспринял мой рассказ относительно спокойно — особое человеколюбие существование Зауриэля никогда не обременяло.
— Не, ты слишком серьёзная шишка, чтобы позволить тебе крякнуть, — поразмыслив, ответил он. — Думаю, будь этот Ладир здесь, ты бы и не заметила, что тут шлялись эти Тени. Сама понимаешь, какую бучу подняли бы на альфе в случае твоей безвременной кончины. Зачем эпсилону межпространственная свара?
«А вот нужна ли она Государю?» — подумала я, но сразу отогнала эту мысль. Ури рассуждал здраво.
— Думаешь, Аме всё уладит?
Аэлв насмешливо приподнял бровь и уточнил:
— Отмажет ли она того чувачка, который тебя спас? Сделает всё возможное, я думаю. Я знаю её только как очень решительную дамочку.
— Кстати, вы с Аме…
— В душе не разумею, что ты имеешь в виду, — отмахнулся Зауриэль. — Мы с Аме познакомились на одном из этих ужасных приёмов, где из закусок подавали только одни маленькие осьминожки на зубочистках. Ттемекке оказалась наиболее приятной собеседницей из всех Наставников, с которыми я знаком. Тем более, она где-то отвоевала блюдо с креветками.
Я ткнула его в рёбра:
— До сих пор по мне сохнешь, раз за моим Двойником увиваешься?
— Иди ты, — отмахнулся он. — Вы очень разные. Она темпераментнее.
— Обойдёмся без подробностей.
Аэлв хмыкнул.
— Ттемекке не воспринимается как копия тебя. Ну, или ты — как её копия, если у тебя какие-то загоны по этому поводу.
Проницательность старого друга была мне неприятна, но в чём-то он был прав. Ал’Ттемекке — мой Двойник. Всего лишь Двойник. Мы жили в разных обществах, мы принадлежим к разным видам, наши жизни разительно отличаются друг от друга.