30.
— Всё настолько серьёзно? — спросила Линви.
— Есть такое мерзкое предчувствие, — отозвалась я, рассеянно почёсывая цвиэски по брюшку.
Ящерица перевернулась на спину, хрипло курлыкая, и, щёлкая по столу длинным хвостом, сбила флакончик с лаком. Лин кратко, но выразительно ругнулась.
— Мне чётко сказали — на конфликт с местными не идти, — ох, Триединый, кто бы знал, как тяжело мне это даётся. — Ладно, быстрей собирайся, я на улицу.
Подруга кивнула в ответ, сосредоточенно пытаясь рассмотреть своё отражение в крошечном зеркальце, и сказала:
— Тварь свою не забудь.
Нэире’Лаисс с довольно унылым видом сидел на ступеньках крыльца.
— Линви красит ресницы. Это надолго, — сообщила я, усаживаясь рядом и выщелкивая из пачки сигарету. — Будешь? — Нилас помотал головой. — Ну, не хочешь, как хочешь.
Мы немного посидели молча. До встречи с Иларом в северном квартале оставалось ещё больше получаса. Острова выделяли локальные пути для различных городов долины в определённых временных рамках каждый день, и нелюдь с крайне зловещим видом посулил: «Только попробуй опоздать, человек».
— Нилас, может, ты объяснишь, зачем Илар тащит меня в условную столицу?
Нелюдь помедлил, а потом ответил:
— Мы серьёзно попали с этими Тенями… в основном, из-за Илара… и тебя… поэтому отвечаете вы, — я скривилась, — на Островах свободные взгляды. Итаэ’Элар считает, что с верховными Владыками договориться проще, чем с властью Цитадели. Он там жил раньше, наверное, остались знакомые.
Я мрачно кивнула — все мои худшие предчувствия подтверждались.
— Тем более, — Нилас хмыкнул, — мы понимаем, что ты занимаешь наверняка значительную должность в Старой Москве. Никогда бы не стал говорить такое человеку, но, учти, Илар хочет использовать твоё имя и влияние для того, чтобы прикрыть наши… манипуляции с Тенями.
Ага, моё имя и влияние, конечно… гибрида четвёртого поколения, которого некоторые радикалы даже за человека не считают, нищего контурщика, наследницы с конца второй сотни претендентов… Я хотела, было, развеять радужные представления нелюдя о степени лакшери моей персоны, но он перебил меня:
— И для того, чтобы спасти твою жизнь. Война с Метрополией не выгодна.
Я затянулась до лёгкого головокружения и уселась поудобнее — мышцы ломило от вмешательства Зеркала в моё магнитное поле.
— Мор, — тихо обратился ко мне Нилас, — я хотел посоветоваться… что мне делать, если Лин вернётся в Старую Москву? — выпалил он, стараясь не встречаться со мной взглядом.
Я немного помедлила, тщательно взвесив все «за» и «против» правды и рассеянно разглядывая профиль нелюдя. А он красивый, и цвет глаз у него тоже изменчивый, как море — правда, в этом цвете преобладает синева южных морей, а не зелень ледяного океана, как у Илара. В конце концов, он счёл нужным предупредить меня…
— Мы с Линви знаем друг друга уже почти шесть лет…
2275 год. Пространство класса «омега».
Степь вздыхала горячим ветром, волновалось жёлтое травяное море. Могила получилась глубокая и сухая — холм был сплошь песчаным. Я стояла рядом с гигантским флаером, привёзшим всех сюда от поста на Старую Москву. От машины шёл жар остывающего мотора и запах раскалённого металла. Солнце слепило глаза даже сквозь тёмные очки. Время текло странно, звуки пробивались как через плотную ткань. Я отрёшенно наблюдала, как яростные порывы горячего ветра треплют чёрную вуаль матери, слушала, как священник скоро и монотонно бубнит тихие и бессмысленные для меня слова, как трещат в натянутом воздухе выстрелы почётного караула, как комья песка и земли стучат по крышке гроба.
Мать первая вошла на борт флаера. За ней потянулись остальные. Наконец, у могилы осталась одинокая женская фигурка.
— Госпожа Морруэнэ, вас ждать? — окликнул меня пилот.
— Летите без меня! — крикнула я, пытаясь переорать рёв двигателя и свист лопастей.
Флаер тяжело поднялся в воздух, его тень накрыла холм, когда громадная машина развернулась. Свист рубящих воздух лопастей стал удаляться — махина взяла курс на восток, к посту на Старую Москву. Пыль немного улеглась, и я огляделась в поисках других средств передвижения, кроме моего запылённого драндулета, ничего не обнаружила, и подошла к одиноко стоящей женщине.
Она была намного выше меня, из-под чёрной шляпки с вуалью выбивались вьющиеся высветленные локоны.
— Вы — его дочь, — то ли спросила, то ли констатировала она, отбрасывая вуаль на шляпу и открывая лицо.