— И что случилось дальше? — напомнила я о себе.
— Мне исполнилось двадцать пять — официальный возраст совершеннолетия. Я… как это?.. «с чистой совестью»?.. послал касту отца, и перебрался на Острова. Сам пытался понять природу Теней. Как их использовать. Это не приветствовалось особо даже здесь, но мне покровительствовала Анахармэ… пока её не убил человеческий наёмник.
Он говорил ровно, хотя в его зрачках плясали зелёные волчьи искры. Так вот за что ты так ненавидишь людей — они тебе карьеру подпортили.
— Новая Дарующая была других взглядов. Меня выгнали с Островов, — Итаэ’Элар рассеянно потёр перекрещивающиеся шрамы на скуле. — Советник Мелэтир’Тэнтэк… он больше работает с людьми. Ему плевать на то, что творится здесь.
— Тем более, ты спас его дочь.
— Ты и это знаешь? Аме рассказала?.. Это случайность. Тогда я не знал, кто она. А теперь появляешься ты. Человек, которому подчиняется Тень. Такое считалось невозможным. Тревожный и опасный знак. Страх перед Шаэррат глупость. Он может обернуться против нас.
Я кивнула:
— Надеешься привезти Владыкам диковинную зверушку с ручной Тенью и этим заслужить право вернуться? Тогда самое разумное — потом убрать меня, пока я не наболтала своим чего лишнего.
— Не совсем, Охотница, — осклабился нелюдь.
Я остановилась, как вкопанная, внутренне подобравшись, хотя прекрасно понимала, что сейчас Илар для меня нисколько не опасен.
— Мор, — Итаэ’Элар понизил голос, — ты не понимаешь, что хочет Метрополия? С большой вероятностью ты угодишь в неприятности. У тебя поганый характер.
— Вот спасибо.
— Напоминает вашу игру. Жертвуют всего одной фигурой.
Нет, мне не показалось, будто под ногами вдруг разверзлась пропасть. Просто все части механизма сложились и со щелчком встали на место. Мелкие грехи за эпсилоном копились на протяжении полутора веков — убрать ещё одну фигуру, и чаша терпения альфы переполнится. Они пойдут на такое. Государь. И Элоиз. Партия будет выиграна для того, чтобы разыграть новую, военную.
— Это шахматы, — хрипло произнесла я. — Игра называется «шахматы».
32.
— Почти пришли, — Илар указал на следующий мост и возвышающееся за ним здание.
Чёрный камень, из которого оно было сложено, глянцево с изломами поблескивал в свете зажёгшихся фонарей.
— Решайся. Советники понимают, что нам не нужна война. Они отпустят тебя.
— А если я…
— Доказательств существования Теней у тебя не будет.
Я покосилась на бодро топающую рядом цвиэски, зажмурилась на секунду, и поджала губы:
— А я уже успела к ней привыкнуть.
Общественный Дом, он же дворец владык эпсилона, мира побеждающей анархии, встречал нас молчаливым сумраком. Двустворчатые тяжелые на вид двери распахивались от лёгкого нажатия ладони, шаги рождали гулкое эхо среди каменных бастионов. Отсутствовали не только непременные в правительственном объекте кордоны охраны — хотя мы прошли уже целую анфиладу похожих друг на друга тёмных помещений, на глаза вообще так никто и не попался. Кроме нас тишину ничто не нарушало, хотя даже я чувствовала, как это молчание насыщено. Там царила не сонливость заброшенного дома, наэлектрилизованность притаившейся жизни пострескивала в воздухе. Последние отблески света из окон ложились на полированные чёрные плиты, выхватывали из узких ниш тёмные фигуры многочисленных статуй.
Природная любознательность потащила меня поглядеть на эти шедевры кустарного искусства. Ой, зря… только с первого взгляда казалось, что неведомые скульпторы изобразили людей. На деле это были отдалённо антропоморфные твари, закутанные в бесформенные одежды. Плавные каменные складки ткани только подчёркивали жуткую угловатость их тел из гладкого чёрного камня с перламутровыми прожилками. Вытянутые челюсти, слишком крупные для человека глубоко посаженные глаза под тяжёлыми надбровными дугами, мощные шеи, жилистые тела с длинными конечностями. Звероподобная женщина, припавшая на одно колено и положившая руку на холку гигантской гиены, мужчина, у ног которого свалены в кучу скрюченные тела, ещё один мужчина, держащий в когтистых пальцах сложной геометрии кристалл с серебряной гравировкой, снова женская фигура, чьи характерные формы указывали на то, что это какой-то местный аспект богини-праматери. И ещё десятки тёмных статуй, завораживавших и пугавших своей чуждостью.
— Мор! — шикнул на меня Илар, когда я убрела в дальний конец зала, увлёкшись рассматриванием скульптур.
Я виновато вернулась.