— Это ж надо так загнуть! Что, Итаэ’Элар, была у тебя когда-то глуповатая человеческая подружка, которая заливала тебе про чёрствость и жестокость человеческого мира и про то, что только ты один, сволочь зубастая, её понимаешь?
Илар улыбнулся во все сорок четыре зуба (как-то раз я не удержалась и всё-таки спросила точное их количество):
— Так ты со мной?
— А что остаётся делать? — сварливо сказала я, инстинктивно стараясь замаскировать недавний порыв размягчённой души. — У тебя готов очередной сомнительный план?
— Обстоятельства просто могут сложиться удачно снова, — туманно отозвался нелюдь. А потом вдруг сказал то, что оставило меня в ещё большем замешательстве: — Мне не нравится, когда ты несчастная.
37.
Драндулет мой так и остался припаркованным на подземной стоянке компании, поэтому идти до офиса «Олдвэя» пришлось пешком (в целях экономии средств, вестимо). Мотоцикл был только одной из причин похода к столичному офису «Олдвэйтрэвэл компани». Второй причиной была возможность наконец-то нормально перекусить в одной из кафешек, находившихся в офисном здании (тоже, разумеется, в целях сохранения бюджета), а третьей… я хотела видеть Элоиз. Хотела посмотреть в глаза своей мамаше. Наверное, я настолько усердно распаляла в себе святой гнев в предвкушении предстоящего разговора, что нелюдь на физическом уровне ощущал идущий от меня негатив и потому разговаривать со мной не желал. Ну, я и не настаивала.
Погоды стояли премерзкие: моросил мелкий дождик, небо было обложено плотным серым покрывалом туч, над рекой и каналами клубился молочно-белый туман. В такой промозглой дымке все звуки окружающего мира — гул автострады, человеческие шаги и голоса, тонули и приглушались. Прохожих было немного — день был будний, а утренний час пик уже схлынул, да и те, что встречались на нашем пути, особого внимания персоне Итаэ’Элара не уделяли. Эпсилонца легче спутать с человеком, чем, допустим, арджемес или аэлва.
Внешнее сходство людей и представителей Каинова племени — явление конвергентное, вызванное, как предполагается, схожими условиями, в которых эволюционировали оба вида. Но, если человек складывался как животное стайное и дневное, то Наставники — как одиночки, ночные хищники. Собственно, отсюда и все проблемы в дипломатических отношениях с эпсилоном. Они пообтесались маленько за миллионы лет эволюции — пообвыкли находиться при дневном свете и отучились плотоядно коситься на послов мира, да и вообще, надо признать, создали цивилизацию, обладающую уникальными технологиями. Да вот только их сути всё вышеперечисленное не изменило.
Я украдкой наблюдала за шедшим рядом со мной нелюдем, всё больше понимая, что Каиново племя действительно красиво. Красиво быстротой движений, отточенной опасной плавной грацией, которая заставляет замирать перед этими тварями, как полёвка перед гремучей змеёй. В общем, я слишком увлеклась, потому что пропустила момент, когда Илар засёк моё ментальное присутствие, состроил кислую физиономию и спросил:
— Что опять, человек? — и одной фразой сумел разрушить мою очарованность видом, к которому принадлежал.
Я помотала головой, пытаясь занять её (голову) более продуктивными размышлениями, и искоса взглянула на нелюдя. Получалось как-то… нечестно — Илар прекрасно чувствовал, когда мои мысли касались его персоны, а вот в мои способности подобное ну никак не входило. Как он вообще мысленно оценивает факт моего присутствия и участия в его судьбе? Я задумчиво почесала переносицу и прибавила шагу, стараясь поспевать за нелюдем, машинально отметив, что, судя по его уверенному шагу, Илар неплохо ориентировался в Старой Москве. Он действительно поминает меня только в контексте «побери её Бездна»?.. Воспоминания об утреннем, ы-хы-хы, инциденте, предшествовавшем явлению моей соседки (которая испортила всё настроение, так что продолжать как-то расхотелось), я предпочла пока задвинуть на край сознания, как нечто неопознанное и требующее последующего тщательного изучения.
— Человек, свой гормональный фон надо держать под контролем, — буркнул Илар, не оборачиваясь.
Дальнейший путь был проделан в гробовом молчании — я была оскорблена до глубины души.
Вынув руки из карманов и приосанившись, я орлиным взором в остром приступе патологического патриотизма окидывала открывшуюся панораму.