Быть может, она всё же решила поехать к матери и там осталась. Всё-таки — родная душа! Приголубит, приласкает. А то, что её муж азербайджанец — так и среди них немало хороших людей. Тем более что они мусульмане — спиртным не злоупотребляют.
Алла появилась через неделю. Вела себя настороженно. Поздоровалась и, ничего не спрашивая, прошла в кабинет. С серьёзным видом села на стул у стены.
— Ты что такая хмурая? — спросил Заботкин. Я тебя давно жду. Уезжала куда?
— Нет, не уезжала, — тихо ответила она, — думала, вы меня к матери отправите. На «барабане» с девчонкой познакомилась — у неё жила.
— На «барабане» — это где? — не понял Антон.
— Метро «Площадь Восстания», там внутри наши собираются. Заведующая интернатом не знает, что у меня мать есть — не видела её, когда мы встречались. Я тогда мать прогнала.
— Ясно, — произнёс Антон, подумал, что девочке не хочется ворошить прошлое, постарался улыбнуться как можно искренней, — А у меня для тебя сюрприз!
Алла взбодрилась, взгляд засветился, но спрашивать не решилась.
Заботкин достал из сейфа конверт с деньгами и положил на стол:
— Это тебе, пододвигайся!
Алла не пошевелилась, но взгляд выдавал еле сдерживаемое любопытство:
— Что это?
— Премия за раскрытое преступление. Помнишь кавказца — наркомана с машиной?
Девушка пересела ближе к столу, взяла конверт в руки, пересчитала деньги.
— Половина стипендии! — восторженно произнесла она. Глаза заблестели. Резко вскочила и, перегнувшись через стол, обняла Заботкина за шею. Поцеловала в щёку. Купюры просыпались. Начала их собирать, смущённо отводя взгляд:
— Я думала, вы тогда пошутили! Я вас так люблю…
— Давай не увиливай, деньги любят отчётность пиши расписку, — деланно строго произнёс Антон.
Протянул девочке ручку с листком и продиктовал содержание. Грусть Аллы ушла, как и не бывало. Она вся светилась, стала перекладывать деньги — засовывать в маленький кошелек. Написав то, что велели, убежала, забыв поблагодарить.
Перед самым Новым годом в отделении милиции повесили портрет сержанта Соколова в траурной рамке, вниз на тумбочку положили цветы. Все сотрудники знали этого молодого доброго парня, готового всегда прийти на помощь. После смены по дороге домой он увидел двух мужиков с баулами. Спросил — что несут? Вместо ответа получил удар ножом в сердце. Защититься нечем было — оружие постоянно разрешали носить только офицерам…
Были похороны, начальство грозилось отомстить…
Тридцать первого декабря продолжалось усиление. Антон едва успел к бою курантов. Мать, жена и сыновья уже сидели за столом. В коридоре стояла маленькая искусственная ёлка, украшенная конфетами и снежинками, вырезанными из обложек старых цветных журналов.
Предприятие, где трудилась Марина, сократили ещё осенью. Но чтобы не прерывать стаж, Антон отнёс её трудовую книжку приятелю, который открыл кооператив. Числилась продавцом, но денег не получала. Можно было заниматься хозяйством, воспитывать детей, стоять в очередях.
На столе традиционно: в чугунной латке картошка с тушенкой, на тарелках — студень и салат «оливье». В большой вазе — гора мандаринов. Открыли шампанское, чуть-чуть досталось сыновьям в награду за выученные новогодние стихи. По маленькому портативному телевизору на кухне шли музыкальные программы. Мать их не любила ушла в свою комнату разгадывать кроссворды.
Антон прибавил громкость. Настроение было хорошее — танцевали прямо у стола, пели вместе с артистами. Случайно толкались, шутили — в тесноте да не в обиде! В подарках — наборы конфет.
В начале второго ночи дети пошли спать. Антон ещё долго сидел с женой за столом. Вспоминали, как до замужества ездили к тестю в Прибалтику, летом на рассвете гуляли по росе. Как шептали друг другу: «люблю».
Неожиданно накатило, Антон вспомнил недавнюю гибель коллеги, обнял Марину:
— Муторно на душе… Ты такая красивая… знаешь, если со мной что-то случится, не надо хранить мне верность. Выходи замуж, расти сыновей. Я не обижусь.
Жена отстранилась, глаза округлились:
— Что? Что случится? Ты уезжаешь?..
— Да нет… — Антон уже пожалел о сказанном— зачем? — Просто вокруг… всё так сложно…
— И даже не думай об этом… — жена поняла, прервала. — Сам будешь воспитывать своих мужиков. Кто ещё, как не ты?
— Ладно… ладно… — Антон примирительно обнял жену. — Это я так, чтобы ты знала…
На следующий день утром Антон снова был на службе. Как обычно, в начале года решил избавиться от ненужных бумаг. Стал опустошать ящики. На глаза снова попалась копия записки, оставленной погибшими подростками: «Радость наша не в том, чтобы подольше жить, а чтобы наследовать Царствие Небесное, следуйте за Христом и получите вечное спасение…».