- Что ты, малыш, тут мешаешься? - но мальчик не понимал, а старался уловить ещё один звук, пробивавшийся сквозь шелестение - то были удары металла о металл "тюк, тюк, тюк".
Дом, в котором жил Влад, находился на перекрестке двух улиц, одну из которых занимали кузнецы. С самого рассвета и до темноты с этой улицы слышался звонкий стук. Днём звуки заглушались другими, но если закрыть глаза и сосредоточиться, то различалось ясно.
Вот так малолетний игрун замирал и стоял, пока не надоест, или пока кто-нибудь не схватит за руку и резко не оттащит в сторону - спасая от проезжающей мимо телеги. Под телегу Влад рисковал попасть всего два раза. В первый раз, когда его дёрнули за руку, он открыл глаза и увидел прямо перед собой незнакомое перепуганное лицо, женское. Он почему-то сразу решил - у этой женщины есть маленькие дети. Она беспрерывно тараторила, но Влад не понимал, а затем услышал грохот почти над самым ухом, обернулся и увидел здоровенные деревянные колёса гружёной повозки, проезжающей мимо. Они выглядели совсем не страшными - страшно было, когда кто-то вдруг вцепился в руку и потянул.
Тем интереснее было в следующий раз остановиться посреди улицы. Казалось, вот ещё немного, и случится что-нибудь занятное, но Влад так и не дождался ничего - даже громыхающей телеги - поэтому открыл глаза и вернулся домой.
Ещё через несколько дней ему повезло больше - опять проехала телега. Правда, везение тут же обернулось невезением - на сей раз отдёрнула в сторону нянька, и с этого времени выскользнуть из дома стало невозможно. Ворота с калиткой запирались.
- Откройте, - говорил Влад слугам.
- Не велено, - отвечали они.
Сообразив, из-за чего такие предосторожности, Влад выпросил прощения у матери, и та разрешила снова выходить на улицу - за руку с кем-нибудь из взрослых. Ещё через год младшенького стали доверять старшему брату, Мирче.
Братья ходили по улицам, а вокруг со всех сторон слышалось "ше-ше-ше, ше-ше-ше". Шелестела не только Кузнечная улица, но и улица Жестянщиков, и Мясницкая, и Башмачная, и Портняжная. Со временем Влад стал различать некоторые, особо употребительные слова, и это узнавание новых слов тоже напоминало отцову историю про Нюрнберг.
- Я сначала ничего в этом шелесте не понимал, - рассказывал родитель. - Затем начал разбирать отдельные, повторяющиеся слова. Правда, мне это не помогало объясниться. Хорошо, что научили меня во дворце у батюшки объясняться на латыни. Мне ещё учитель мой говорил: "Там, за горами, все знатные люди латынь понимают, а с простыми жителями тебе и заговаривать ни к чему. Пускай с ними говорят твои провожатые". Так оно и вышло. Если кого из знатных людей я встречал по дороге, мог расспросить, откуда едет, и куда путь держит. Должно быть, поэтому не поселилась у меня в сердце тоска по дому, не думал я о возвращении. Хотелось ехать всё дальше и самому измерить - мал Божий мир или велик.
Когда отец говорил о своей любви к странствиям, мать вздыхала:
- Чтобы объехать всю землю, жизни не хватит, - на что тут же слышала:
- Это мы ещё посмотрим, - и рассказ продолжался. - Так вот ехал я сначала по горам, затем по равнинам и добрался до города, называемого Буда. Был он столицей Мадьярского королевства. Я в то время не мог подумать, что когда-нибудь придётся поселиться в этом королевстве очень надолго, привести сюда вашу маму, и что вы родитесь здесь. Люди и обычаи этой земли до сих пор кажутся мне в диковинку, а вам, сыночки, всё здешнее - почти как родное. Вы, наверное, удивляетесь, слушая, как я ехал через мадьярские земли? Я бы тоже изумлялся, если б мой отец начал перечислять, сколько диковинок он увидел на собственном подворье.
Однако Владу эти речи странными не казались. Он привык думать, что Сигишоара, да и вся остальная страна венгров - не родина. Дом с его обычаями это один мир, а за его пределами - нечто иное.
Старший брат Мирча повторял ту же мысль вслух:
- Отец, мы не удивляемся. Мы помним, что ты говорил - мы только гостим здесь, но рано или поздно поедем домой, в Румынскую Землю.
- Даст Бог, поедем, - отвечал отец, - но я отвлёкся...Что ещё сказать про Буду...
- Что там много людей, - подсказывал Мирча.
Рассказчик, собравшись с мыслями, продолжал:
- Город оказался весьма многолюден. Раскинулся он на холме и в долине. Склоны холма были укреплены со всех сторон - видать, имели свойство осыпаться. Верхушку холма занимал замок короля Жигмонда. Я таких больших замков и городов прежде не видывал. А вот реку, что текла близ города, знал и раньше. Это ведь наша река, которая по границе Румынской Земли течёт.