Малолетний Влад, оглядываясь вокруг и в нетерпении ожидая, пока наступит тишина, думал, что зануды из городского совета и ябеды-доминиканцы, сами о том не подозревая, делали доброе дело. Слушать рассказы по вечерам казалось намного занятнее, чем днём, а значит - долгое ожидание в итоге приносило пользу.
Вечером малолетних слушателей не отвлекали солнечные зайчики, начинавшие прыгать по доскам потолка, когда кто-то переставлял на столе серебряный стакан или тарелку. Вечером не было и мух, которые летали по дому почти во всякое время года. К тому же вечером у отца появлялся помощник - тень. Хорошо видимый на белёной стене, этот помощник всеми силами стремился привлечь внимание к рассказчику, повторяя его действия и делая их более значительными. Если отец поднимал руку, тень тоже поднимала. Если отец наклонялся, тогда и тень наклонялась, прячась ему за спину и затем выныривая в нужный момент.
Вечером никого не отвлекал громкий возглас, ворвавшийся с улицы через окно. Ничего не громыхало вдалеке, словно спрашивая: "Что тебе важней? Послушать продолжение истории, или узнать, что же громыхнуло?" Нет, вечером слышались совсем другие звуки. Например, потрескивание свечных фитилей или шорох одежды, если кто-нибудь из домочадцев, сидевших рядом, начинал шевелиться.
По большому счёту, когда отец начинал рассказывать, Влад уже не слышал ничего, кроме родительского голоса... и голоса старшего брата, потому что Мирча по обыкновению встревал.
- Когда после долгих странствий я приехал обратно к вашему деду... - начинал родитель.
- А можно...- вкрадчиво произносил Мирча, - отец, а расскажи про то, что было чуть-чуть раньше.
- И про маму? - спрашивал рассказчик, глянув влево от себя, на жену.
- Да, и про маму, - отвечали дети.
- Ладно, - соглашался отец, - расскажу... После того состязания в Нюрнберге король Жигмонд взял меня на службу. Я всё время был при Его Величестве, ну а делать... ничего особо не делал. В ту пору король много ездил по разным странам. И я ездил вместе с ним. Жигмонда всюду принимали с большим почётом, устраивали пиры, на которых веселилась вся свита, так что я даже выучился плясать на тамошний лад, чтобы меньше времени проводить за столом и реже опорожнять кубки. И всё-таки служба оказалась трудной. В сердце нет настоящего веселья, если веселишься по обязанности, а я веселился по обязанности, потому что никуда не мог отлучиться. Временами Жигмонд забывал обо мне, но если вдруг увидит, что меня нет, так сразу: "А куда подевался мой валашский слуга?"
Влад, как и прочие слушатели, знал, что румын почти все народы упорно называли влахами, а Румынскую Страну именовали Валахия. Жигмонд, конечно же, поддерживал традицию и не думал о том, чтобы спросить у своего "слуги": "Как тебя лучше называть?"
- Как только заметит, - продолжал рассказывать отец, - так сразу шлёт кого-нибудь, чтоб разыскал меня и привёл. "Почему ты отлыниваешь от службы?" - ехидничал король. Утешенье я находил только в письмах от вашего деда, который был доволен мной и новостями, получаемыми от меня. Я ему не жаловался на жизнь, но вдруг нежданно-негаданно пришло повеление: "Сын, возвращайся домой". Я как прочитал - глазам не поверил! Вот радость-то! Перечитал ещё раз, а там дальше говорилось, что ваш дед хочет меня женить, потому и зовёт обратно.
- Что ещё там говорилось? - лукаво спрашивала мать.
- Говорилось, что у молдавского государя есть дочка, зовут её - Василика, а я должен к ней посвататься, - так же лукаво отвечал рассказчик. - Все приготовления для сватовства были уже совершены, куплены подарки и прочее. Мне оставалось только приехать домой, чтобы оттуда с большой свитой и с дарами отправиться в Молдавскую землю.
- И что ты дальше сделал? - спрашивал малолетний Мирча, помогая рассказу течь в нужное русло.
- Я пошёл к королю, - говорил отец, - и попросил позволения отлучиться со службы, а Жигмонд, услышав мою просьбу, посчитал себя обиженным, хоть и не признался, и начал посмеиваться над вашим дедом. "Как же он отправляет тебя к девице, которая ещё не дала согласия? - усмехался король. - А вдруг она откажет? Получится для тебя позор и бесчестие. Странный вы народ. У нас так не делают. У нас в невестин дом сперва засылают сватов, которые вовсю расхваливают жениха. Если сватовство окажется удачным, и девица скажет "да", тогда приезжает сам жених, а если сватам укажут на дверь и посмеются над их речами, то страдает честь сватов, а не честь жениха. Согласись, это гораздо лучше. Может, тебе не ехать сейчас?" Вот что говорил Жигмонд. Он хотел сбить меня с толку, но не сумел. Я-то догадывался, почему ваш дед устроил всё так, а не иначе - он хотел, чтобы я вернулся домой, а сватовство было лишь предлогом.