Эту историю родители всегда рассказывали вдвоём - сидели рядом и говорили по очереди. Получалось у них очень складно, как будто рассказывает один человек.
- Я тоже знал про этот уговор, - подхватывал отец. - Ваш дедушка Мирча мне так сказал: "Когда пришло время жениться твоему старшему брату, молдавская невеста ещё не вошла в возраст, поэтому я оставил её для тебя. А если не захочешь жениться ты, она сгодится и твоему младшему брату. Так что? Решай". Я сказал, что раз решил ехать, так остаюсь при своём решении.
В этом месте снова начинала рассказывать мать:
- А ко мне в ту пору приезжали посланцы из разных земель. Мой отец, хоть и обещал отдать меня в Румынию, но и других сватов принимал. Пусть слова от времени силу не теряют, но ведь сговор между родителями жениха и невесты это одно, смотрины и сватовство это другое, а свадьба - третье. "Если румыны мешкают, то почему бы ни принять пока более расторопных", - говорил мой батюшка. К тому же для меня это было развлечение, хоть сватовство и проходило всегда на один лад - приезжают посланцы и привозят картинку, на которой жених нарисован. Говорят: "Взгляни, как хорош", - и начинают расхваливать. А как я могла по картинке понять, что за человек? Ну и отправляла восвояси. Мой отец мне в этом потакал, потому что только с румынами у него был уговор, а с другими не было. И тут приезжает ваш отец. Сам приезжает, а не картинки вместо себя шлёт. Взглянула я на приехавшего и поняла, что ни за кого другого замуж не хочу - только за него. А он не торопился заводить речи о сватовстве...
- Да, я не торопился, - вторил отец, понимая, что снова его очередь рассказывать. - Приезжаю и говорю, что батюшка, государь Мирча, прислал меня с добрыми пожеланиями и с подарками. Про сватовство я ни словом не упоминал, а будущий мой тесть, государь Александру, успел и стол накрыть, и меня на почётное место посадить, и вашу маму, всю нарядную, велел к столу привести. Она мне понравилась, но семейное счастье строится не на красоте.
- А почему ты решил сразу не свататься? - спрашивал Мирча Малый, опять подгоняя течение повествования.
- Я сперва решил удостовериться, что невеста мне подходит, поэтому и не сватался, - отвечал отец. - Сижу, вежливые разговоры веду, мои слуги вынимают из сундуков подарки один за одним: и для молдавского государя, и для его супруги, а как дошло до вашей мамы, я опять увильнул в сторону. Произнёс: "Вот для дочери государевой, Василики, тоже подарок".
- Ты не сказал, почему подарок даришь, - улыбался Мирча Малый.
- Нет, не сказал, - отзывался отец, - А подарки ведь дарят по многим случаям. Вот и понимай, как хочешь. Тут Александру заволновался, склонился к моему уху и спрашивает: "Ты свататься-то будешь или нет? У меня от твоего отца письмо. В письме сказано, что ты приедешь как жених, а не как простой гость. Раз подарок подарил, то пора". Тогда я во всеуслышание говорю: "Хотел бы посвататься, но сомневаюсь. Ведь я средний сын, а не старший. У среднего сына может быть любая судьба - он может государем сделаться, а может не сделаться. А если наступят трудные времена, и окажусь я бедным изгнанником, которого даже слуги покинули? Готова ли Василика к таким временам, или проклянёт меня и тот день, когда вышла замуж? Умеет ли она, к примеру, шить и готовить? Не побрезгует ли сама сорочку постирать?"
Здесь снова наступала очередь матери рассказывать:
- Слушала я эти странные речи и ушам не верила. Думала: "Как же это? Ведь меня ни готовить, ни стирать не учили. На пяльцах вышивать умею, а больше ничего". Когда жених только на крыльцо взошёл, я была уверена, что последнее слово за мной, а он так повёл дело, что теперь мог сам решать. Мне поначалу стало страшно: "Вот сейчас я признаюсь, как меня воспитывали, а жених возьмёт да и уедет обратно. А может и не уедет. Может, простит и скажет, что возьмёт в жёны, если обещаю учиться". А затем я рассердилась, подумала: "Ишь, нашёлся жених умный! Ишь, как дело повернул! Но я тоже не глупа! Я тоже могу дело повернуть так, что не отвертишься!"
Меж тем "жених", довольный, кивал:
- А я совсем не ждал подвоха. Я думал, сейчас моя наречённая закраснеется и признается, что белоручка. Я думал, спрошу её - готова ли учиться хозяйствовать. Если ответит "да", то посватаюсь... Но она закраснелась не от смущения, а от гнева...
- Да, - улыбалась мать, - я встала из-за стола и сказала твоему отцу: "Хочешь меня испытать? Тогда перед отъездом оставь мне рубашку, которая сейчас на тебе. Я её выстираю, а с выстиранной рубашки сниму мерку и сошью тебе новую, такую же. Затем я на правах сосватанной невесты приеду в твой дом и отдам тебе обе рубашки, а утром следующего дня тебе подадут хлеб, который я испеку спозаранку. Если тебе что-нибудь не понравится, ты сможешь сказать, чтобы мои провожатые везли невесту обратно, потому что она плохая хозяйка. А если тебе всё понравится, тогда мы обвенчаемся. Ну что? Согласен?" Вот так я сказала, а мои родичи только посмеивалась. Они-то знали, что я не умею ни стирать, ни шить, ни готовить.