- Хрюх...
- А то кто же? - перевёл за борова Лещук. - Сам же пожелал, чтоб на нём черти на том свете ездили.
- Я?..
- Ты-ты, Данила-свет!.. Водка не киснет, дурак не мыслит, а слово колдовское в воздухе не виснет.
- А с другими - что?
- "Анубис" твой Высоцкого до сих пор ищет по всем мирам, какие есть. Ну, и задал ты ему задачку, - доложу я тебе, - не позавидуешь!
- А почему на "волге"-то?
- Этого я и сам не разберу. В Зеркале так отразилось почему-то.
- А второй, который "рыбак"?
- Истину, всё, уловить пытается. Книжки сочиняет невразумительные про какой-то там внутренний свет, про мост Чинват на перекрёстке времён, да про посланца с фонарём, который грядёт... Сторожем работает в жилконторе... Кстати, жилконтора эта - странное место. В войну там комендатура немецкая была - партизаны взорвали, потом - милиция... Сгорела, говорят, вместе с ментами - перепились они, вроде, - хотя, может, и брешут. А теперь там никто больше года проработать не может, - энергетика больно дурная, - один только "твой рыбак" и выдерживает, да и тот спился совсем...
- А с "Шеленбергом" - что?
- А кто ж его знает... - загадочно улыбнулся Лещук, сгребя Ванграмма в охапку и закидывая на свинью. - Там теперь бензоколонка. Вон Лелька на ней работает - у неё спроси... Поехали, что ли?
Леший свистнул, крутанулся на месте и провалился сквозь землю, красавица стукнула пятками по бокам борова, - и тот, пыхтя и повизгивая, взвился в воздух.
- Он у нас теперь заместо Деда Мороза, - ответила на вопрос Дональда златовласка. - По лесу с мешком бродит, а кого встретит - тому подарочек подарить норовит, - гребёночку, паричок, "фенечку" какую из кожи, безделушку золотую или губную гармошку. Только никто не берёт - шарахаются все. А ему позарез всё раздарить надо - вот и мыкается бедолага... - И добавила, смеясь. - А я - вроде Снегурочки!.. Только косы не хватает!
- Так вот он какой - русский Санта-Клаус, - хмыкнул Ванграмм. - Весёленькая сказочка, ничего не скажешь...
И ему почему-то вспомнилась снежная баба, которую он слепил на мосту. Но он тут же отогнал посетившую его и совершенно нелепую мысль.
Вокруг было по-летнему тепло и в небе золотом пылало солнце. А от его спутницы и впрямь веяло ледяным холодом. Дональд посмотрел на биосканер. Здоровье - "ноль", жизненная сила - "минус сто" (и бывает же такое!), жизнь - увы, опять одна.
- Похоже, я - на том свете, - подумал он. - Вначале - в аду, а теперь вот - и в рай угодил.
Домик "бабы яги" Марьяны Ивановны стоял, наполовину скрытый под ёловыми лапами, на лесной опушке, густо поросшей цветами, малиной и ежевикой. С виду неказистая бревенчатая избушка внутри была отделана "под евростандарт" и оборудована вполне в духе времени. Здесь были и компьютер, и телевизор со спутниковой антенной, и музыкальный центр, и домашний кинотеатр с экраном во всю стену, и ванна-"джакузи", и стиральная машина-"автомат", и множество "хитрых" агрегатов на кухне. И всё это достаточно гармонично сочеталось с камином, антикварной мебелью, полками, заставленными книгами, от которых так и веяло древностью, и сушащимися под потолком таинственными травками и корешками.
Тётка Марьяна, - маленькая, сухонькая, но крепкая старушка в модных очках, - немного поколдовала над ранами Дональда, натёрла их какой-то мазью, дала ему выпить горячего и пахучего отвара из деревянной кружки, уложила на пуховую перину и накрыла одеялом из овечьей шерсти.
- Передохни с дороги, добрый молодец!.. Устал, чай?.. А я пока огонь разведу, баньку стоплю да и на стол накрою, - сказала она совсем как в сказках. И у Ванграмма родились смутные подозрения, - а не съесть ли его хотят, - но веки его уже налились свинцом, глаза слиплись - и он провалился в глубокий сон, как и положено богатырю.
И ему приснилось, что знает он Марьяну Ивановну уже давным-давно - ещё с девяносто второго, - когда приехал в Россию изучать язык, традиции и культуру и случайно оказался в глубинке, и что прожил он у неё целых два года тогда, и что Лещука он тоже давно знает, - не раз под задушевную беседу пил с ним самогонку по вечерам, да и Лелю-снегурочку тоже помнит хорошо... Они-то и прозвали его Данилой... Стоп. А что ж до этого было?.. Он учился на курсах дозорных. И его отправили сюда по обмену опытом. Ну, да конечно!.. А после?.. А после, когда он уезжал отсюда, тётка Марьяна ему загадку загадала и сказала, что - пока не отгадает - домой не вернётся и себя самого не вспомнит. Какая же загадка была?.. Не вспомнить. Ладно, потом... Но ведь он же вернулся, значит отгадал. Отгадал ли?.. Вернулся ли?.. Ну, а дальше - что было?.. Кажется, он к дракону пришёл. Нет, не может быть - не было тогда дракона!.. И - всё же... Что-то такое вспоминается смутно...
Он проснулся оттого, что кто-то тряс его за плечо.
- Кушать подано, гость заморский! - прокричал в ухо Лещук. - Садись-ка за стол, Данила!..
Ванграмм сладко потянулся и вскочил на ноги. От ран и синяков не осталось и следа. Тётка Марьяна, Лещук и Леля, улыбаясь, смотрели на него.
Маленький забавный медвежонок принёс самовар и поставил на стол.
- Надо же какой смышлёный! - улыбнулся Дональд, потрепав зверушку по загривку.
- Кто? Мишутка-то?.. Он и раньше смышлёным был, - отозвалась Марьяна Ивановна. - Ещё когда в кафе барменом работал.
Лещук разлил по рюмочкам водку из графина и словил вилкой грибочек.
- Ну, за Второй фронт, союзничек!..
Дональд поднял свою рюмку, Леля бокал с шампанским, а тётка Марьяна чашу с чем-то густым и тёмным. Все чокнулись.
- А что, дядя Лещук, нашей... "сволочаевки" не осталось больше? - спросил, выпив Ванграмм.
- Марьяш, да он же всё помнит, оказывается! Только прикидывался подлец! - радостно воскликнул леший. - Конечно, осталось... Куда ж без неё?..
И Лещук достал из-под стола пузатую бутыль настойки.
- Да не всё я помню, дядя Лещук, - сказал Дональд. - Вот рецепт ты мне говорил, например, да я запамятовал.
- Хитрый какой!.. Рецепт выведать хочет. Да не говорил я тебе ничего!.. Но на этот раз, так и быть, скажу... Запоминай. Значит так, берём спирт голубичный, добавляем лук, хрен, мёд, перец, клюкву, белену, багульник, ятрышник, волчью ягоду и пятнышки мухоморьи. Настаиваем - и почти готово.
- А ещё?
- Сказать? - Лещук вопросительно посмотрел на тётку Марьяну.
- Скажи уж... - кивнула та, затягиваясь косячком. - Всё равно ведь не поверит. А поверит - так не запомнит.
- И то верно... А главное, Данила, - это берёшь какую-нибудь сволочь посволочнее и пропускаешь через куб перегонный, который у Марьяны в подвале хранится, и несколько слезинок, что возогнать удалось, в настойку добавляешь. Тогда - и готова "сволочаевка".
И леший наполнил рюмки.
- А можно я немного с собой в дорогу прихвачу? - спросил Дональд, доставая фляжку. - Уж больно хорошо зелье!
- Можно, конечно. О чём разговор? А то - вдруг опять у полицаев окажешься!.. Чем поить будешь?
- Спасибо.
- А что, Данила, не передумал ещё к дракону идти? - спросила тётка Марьяна. - А то у нас оставайся.
- Надо мне идти. Загостился я тут у вас, Марьяна Ивановна.
- Ну, как знаешь. Только помни - условие в силе - коли загадку не отгадаешь, так обратно сюда вернёшься.
- Постараюсь отгадать, - вздохнул Дональд и про себя добавил. - Вот только б вспомнить загадку саму... Простая какая-то ведь. Но... не помню...
Снегурочка засмеялась.
- Ты всегда так говоришь. А вон - уже одиннадцатый год круги здесь нарезаешь!..
- Ладно, не поминайте лихом, пойду я. Пора... - сказал, подымаясь, Дональд.
- Фонарь за окном видишь?.. А за ним - другой, третий... Так и иди вдоль фонарей да никуда не сворачивай, - напутствовала его "баба яга". - А загадку, - не переживай, - глядишь, и вспомнишь по пути!.. А нет - так найдётся кому напомнить...