Они ещё выпили с Лещуком "на посошок", - и Дональд зашагал по лесу, ведомый электрическим "клубочком" фонарей.
Возле жилконторы он остановился и достал сигарету. Пошарил по карманам в поисках зажигалки или спичек и не нашёл.
- Вот чёрт, забыл как всегда!..
В окне горел свет - и Дональд решительно толкнул калитку.
Рябой сторож и какие-то две тётки с мордами кенгуру мирно пили чай и о чем-то сплетничали, когда Ванграмм, просунувшись в дверь, попросил спички.
- Спички?.. Да. Вот, пожалуйста, - сказал сторож, поднимая голову. И обмер, вытаращив на Дональда глаза. Чайная ложечка выскользнула у него из пальцев и звонко стукнулась в чашку, расплескав чай. Вытянутая ладонь с коробком затряслась.
Разговор оборвался на полуслове.
- Господи Исусе... - прошептала одна из тёток, икнула и перекрестилась.
Пока Ванграмм прикуривал, все трое повскакали с мест и, ссутулившись, вдоль стен стали "просачиваться" к выходу.
- Как будто привидение увидели, - подумал Дональд.
- Только спички... спички здесь не бросайте! - пискнула тётка-кенгуру.
- Что? - переспросил Дональд.
- Ой!.. Нет-нет, ничего, - и обе кенгуру опрометью вылетели в коридор.
Ритмично клацкающий зубами сторож вытянулся по стойке "смирно" и замер.
Дональд огляделся. Почти ничего не изменилось, появились только занавесочки в жёлтенький цветочек, новое - теперь овальное, а не прямоугольное как раньше - зеркало, и вместо портрета - чёрно-белый плакат с Высоцким, под которым не совсем правильно были обозначены годы жизни "1938 - 1988".
Дональд взял со стола фломастер и исправил последнюю "восьмёрку" на "ноль". И тут же будто что-то его кольнуло в сердце. "Кому сказать спасибо, что живой?" - услышал он голос Высоцкого. "Рыбак", похоже, тоже услышал - и челюсти его застучали чаще.
Что-то он делает не так, понял Ванграмм. Он отхлебнул из фляжки, опустился в кресло напротив зеркала, в котором отражался Высоцкий, и задумался.
Сторож ему мешал. Как мешало и шушуканье под дверью.
- Да нет же, не тот Данила, тебе говорят!.. Того ещё в войну расстреляли, когда он комендатуру взорвал. А это другой, которого машина сбила... Ну, тогда ещё старая милиция сгорела...
- А я тебе говорю, что тот самый партизан из лесу!..
- Пшёл вон, - шёпотом приказал "рыбаку" Дональд. - И этих кенгуру прихвати.
И сторож, пятясь, выскользнул в коридор.
И тут Ванграмма озарило. Кому сказать спасибо, что живой!.. Ну, конечно же! Загадка от "бабы яги"...
Он вскочил, зачеркнул две последние цифры на плакате и жирно написал "92". И сказал "спасибо". Затем бросил окурок на пол и обернулся к зеркалу.
Отражение надвинулось на него, комната окуталась туманом (или дымом?), - и Дональд, - выйдя, наконец, из Сумрака, - оказался по ту сторону стекла.
И с улыбкой победителя стащил с головы виртуальный шлем.
По экрану монитора поплыли титры.
"Поздравляем! Вместе с Дональдом Ванграммом Вы успешно прошли все три уровня посвящения в маги по-русски и приняты в ОФИ. Но это ещё не конец, - это только начало. Следите за обновлениями! Скоро откроется "Второй Фронт Иных".
Автор идеи - Дональд Ванграмм, художественное оформление - Молин, сумеречный дракон, техническое осуществление - Свет, Зеркальный Дракон, астральная поддержка - от Владимира Высоцкого."
- Ну, и как тебе игрушка, Дон? - спросил, улыбаясь, Молин.
- Кошмар!.. Тебя б - туда, дракон несчастный!
- Мы все это проходили, Дон. И каждый - по-своему. Иначе вторую жизнь не заработать. А без неё -какой ты маг?
- Наверное, ты прав. Но - всё равно - кошмар!.. И больше я в этот ад не полезу... А насчёт Второго Фронта - это не шутка?
- Вся Америка, да и вся Россия с Европой, смотрят с надеждой на таких парней, как ты!
- Ладно. Слушаюсь, сэр! Открывай Портал давай! Пойду я... И до встречи в Теотиуакане!
Глава 15. Очень долгое путешествие.
Шёл уже одиннадцатый день его долгого путешествия из Москвы в Петербург. Антон подложил под голову дорожную сумку, нацепил наушники и, подогнув ноги, прилёг на скамью. Вагон был почти пуст, но - на всякий случай - он поставил на свой "отсек" магический барьер.
За окном электрички мелькали столбы и кудрявые берёзки, сквозь листву которых сверкало острыми лучами восходящее солнце, предвещая жаркий день. Ещё несколько десятков километров - и он в Питере. Наконец-то!
Большую часть пути он миновал на скоростном экспрессе за каких-то пару часов, коротая время в "дежурной" беседе с попутчиками за бутылкой коньяка. Попутчиков было двое: пузатый звукооператор с телевидения с холёным лицом и двойным подбородком и знойноглазый араб - студент московского университета. "Телеман" ёрничал и хихикал, после первой же стопки "обозначив" Антона как сотрудника ФСБ, а араба как экстремиста, глотал какие-то импортные "колёса" и всё время пытался перевести разговор на политику. Араб нервно улыбался, похоже, не всё понимая в "великом и могучем" русском сленге, которым пользовался "телеман", пытался что-то корректно тому возразить, сокрушался по поводу своей несчастной родины, оккупированной израильтянами, а потом вдруг признался, что не улавливает никакой разницы между Россией, Советским Союзом и СНГ. - Понимаешь, - сказал Антон, которому тема быстро наскучила, - власть клопов сменилась на власть тараканов. До них были крысы, а ещё раньше - медведи. А после придут медузы. Вот и всё.
"Телеман" издал восторженное "вау!" и зааплодировал, а араб, судя по округлившимся глазкам, сразу всё понял.
Потом на каком-то полустанке поезд остановился - и в вагон ворвались парни в вязаных шапочках-масках с прорезями для глаз и пятнистой униформе. Непонятно на каком основании проверили документы и обыскали багаж. И "телемана" увели, обнаружив у него несколько пакетиков с белым порошком, причём тому не помогли ни яростные крики по поводу того, что наркотики ему подкинули, ни удостоверение ведущего теле-шоу "Дорожный разговор".
Примерно через час стоянки проводник объявил, что поезд, вероятно, задержится на длительное время, поскольку впереди по ходу следования скопилось не менее сорока составов, и предложил - кому невтерпёж - пройти пару километров по путям и пересесть на другой, который скоро должен отправиться.
Другой поезд оказался битком набит пассажирами - и Антону лишь с большим трудом удалось отыскать свободное место в сидячем вагоне. В вагоне было душно, воняло потом и перегаром, какие-то студенты - мальчики и девочки - пили пиво, играли в карты, ржали и матерились, истошно орали малолетние дети, мимо то и дело слонялись мамаши с горшками в руках и что-то деловито обсуждали мрачноватые рыбаки в тулупах, возвращающиеся со своего "ледового побоища".
Антон включил плеер и закрыл глаза, откинувшись в кресле. И постепенно заснул. Проснулся он от шума и от страха. Музыка не играла - вероятно, сели батарейки. За окном было темно и туманно. Поезд покачивался и поскрипывал, отстукивая колёсами свою чугунную чечётку, и при этом, казалось, никуда не ехал. И отовсюду волнами накатывал беспричинный - леденящий душу и сжимающий сердце - первородный ужас, так что хотелось выпрыгнуть на всём ходу из поезда и нестись по сугробам, не разбирая дороги, прочь.
Антон огляделся. Страх, кроме всего прочего, похоже, действовал ещё и избирательно. Несколько человек в разных концах вагона забились в свои кресла, чуть ли не с головой накрывшись одеждой, и затаились, притворяясь спящими. Какая-то дама в лисьей шубке прямо-таки прильнула к могучему рыбаку, схватила его под локоть и заметно тряслась. Тот отворачивался к окну, всем своим видом стараясь показать, что не имеет к соседке никакого отношения. Остальные пассажиры вели себя как обычно. Компания блатных продолжала играть в "очко" и жрать водку, а их "гадюки" повизгивали и заливисто смеялись. По полу ползали грязные цыганята, лузгали семечки и шумным полушёпотом переругивались какие-то бабки, обложившиеся мешками, и грозно всхрапывали рыбаки. Не хватало только мамаш с горшками. - Наверное, всех в карты проиграли и с поезда сбросили, - подумал Антон, мрачно усмехнувшись.