Все еще долго обсуждали эту запутанную историю, свалившуюся на обитателей обычного российского дома, которые не растерялись, а смогли найти и обезвредить преступную группу корыстолюбивых «подвальщиков», как их назвали жильцы.
Было решено вскрывать подвал утром, пригласив полицию. Единственный ключ пропал вместе с красной курткой. По всей видимости, куртку Клавдия Ивановна выкинула уже давно.
Медсестра
Наконец, все стали расходиться. А Сергей попросил Злату в отсутствии Елены Ивановны перевязать ему ногу.
-Мне бинты выдали и зеленку. Сказали мазать раз в день перед сном. А в пятницу показаться.
-Сереж. Я же крови боюсь.
-Да нет там уже никакой крови. Нет!
-Ладно. Я попробую. Только я тебе должна твои вещи отдать. Подожди минутку. Твой рюкзак и это… Ну, удочку.
Она зашла в свою квартиру, сказала матери, что будет перевязывать Сергея, и забрала его рюкзак, а также длинный сверток, замотанный в простыню. Потом они спустились в квартиру Сереги, и Злата попробовала себя в роли медсестры.
-Вот видишь, все получилось.
-Да. Практически могу работать на перевязках.
-А то…
-Ну, я пойду?
-Посиди еще пару минут. Давай, чай что ли попьем?
-Да куда еще? Я три чашки выдула у Ивана Петровича. Костя весь бледный был. Как смерть. Ни слова не сказал.
-Он переживает. Что-то у них там не заладилось с Еленой Ивановной. Павел вклинился.
Злата сидела на стуле рядом с болящим, но расслабиться не могла.
-Ну, вот и все, - сказал Сергей, - конец истории. Ты свободна, богата, можешь возвращаться в свой замок, забрать мать и жить припеваючи.
-Да… - медленно ответила Злата, глядя в темное окно, - я так и сделаю, наверное, хотя… нет. Думаю, что нельзя жить только для себя. Это неинтересно и неправильно. Нам с мамой и этой квартиры хватит. А там можно поселить твоих бабулек. И вообще сделать приют для пожилых людей. Им хуже всего – ни здоровья, ни родных, ни понимания, ни общения, словом, ничего…
-Ты такая правильная всегда была… и есть.
Серега взял ее руку и поцеловал.
-Я виноват перед тобой.
-Ты? – Злата отстранилась и забрала руку. – Ты передо мной ни в чем не виноват.
-Да уж, виноват, еще как! Я ведь все помню. У меня это тут, - он постучал по своему темечку. – Ну, дурак я был, Злат, ну, кретин последний… Прости, дурака старого…
-Что ты все время прибедняешься, Ивашов? – она вскочила со стула и пошла на кухню. Там она стала, громыхая посудой, набирать в чайник воду. Через минуту вернулась.
– Ну, какой же ты дурак? То алкоголиком рядишься, то в сантехники играешь. А на самом деле – вон что! На кого ты работаешь?
-Я не могу сказать… На Родину.
-Ясно. Мне все ясно. Ты хочешь, чтобы я тебя простила? Я тебя давно простила.
Он встал на колени и обнял ее ноги.
-Злат, я никогда никого не любил, кроме тебя. Ты же знаешь.
-Встань! Ты же раненый. Тебе лежать надо.
-Да все зарастет, как на собаке.
-Нет. Я не знаю. Я знаю только одно. Ту фразу, что ты сказал мне на выпускном. Повторить?
-Да помню я ее, помню.
Он закрыл глаза и опустил голову.
-Ты подошла ко мне и пригласила меня на танец, а потом вдруг сказала: «Давай поженимся». На что я, дурак, ответил, что еще не готов к серьезным отношениям, не получил образование, не умею зарабатывать деньги. Нес какую-то чепуху. Ужас! – он весь покраснел и уткнулся в ее колени.