-Здравствуйте. Ой! Конечно. Только мне уже получше. Слава Богу! Проходите, милая моя. Вы совсем промокли!
-Ничего. Это последний вызов.
-Как это ничего? Заболеете. Нет уж. Сейчас, сейчас. Вот сюда садитесь. У меня тут тесно, но жить можно.
Комната была малюсенькой, набитой какими-то свитками, картинами, рамками. Посредине стоял мольберт с незаконченной работой. Это была икона.
-Вы художница? – спросила Леночка.
-Да. В прошлом преподавала на архитектурном факультете. Теперь пенсионерка. Так, пишу немного. В общежитии уборщицей работаю. Вот комнатку и дали.
Между тем, Любовь Ивановна скипятила чайник и уже наливала Леночке какой-то невероятно душистый чай.
-Угощайтесь. Чай с чабрецом, душицей и ромашкой. Вот варенье малиновое. А это – вам на ножки подарочек – носки шерстяные. Я иногда вяжу. Сейчас вам надо ножки согреть.
Леночка была в смятении. Обычно это она ухаживала за больными. А здесь все наоборот.
-Я должна вас осмотреть. Какие у вас жалобы? – Леночка схватилась за сумочку, судорожно вытаскивая из нее блестящий молоточек.
-Сейчас осмотрите. Согрейтесь сперва, носочки оденьте. Я все вам расскажу. Не беспокойтесь.
Она перекрестила еду и прошептала какую-то молитву.
Чай был очень вкусный. Леночка пила с удовольствием. И с каждым глотком по телу разливались тепло и покой. Любовь Ивановна накладывала ей разные виды варенья в маленькие вазочки.
-Это из кабачков с лимонами, попробуйте, хрустящее. А это из грецких орехов. Мое любимое. Я для подруг варю всегда. Их у меня много. Соседки бывшие, коллеги. Чем-то угощать надо. Для себя одной - не варила бы.
-Очень вкусно. Спасибо. Я уже согрелась. Так что с вами случилось?
-Вчера я перепугалась. Давление было высокое. И вдруг чувствую – правая рука и нога немеют. А я икону пишу, рука чувствовать перестала. И щека справа – будто не моя. Я сразу молиться стала. Думаю – инсульт. Но Господь помиловал. Сегодня уже хорошо. Слава Богу!
-Да, похоже, у вас инсульт начинался. Транзиторная атака. Давайте я вас посмотрю…
-Уже все хорошо. Не надо было вас беспокоить. Но я вчера нашей участковой позвонила. Она, говорит, вызовет невролога. Просила ее не вызывать, но она у нас тоже такая внимательная. Прямо, как вы.
Леночка уже осматривала больную с помощью молоточка.
-А теперь руки вот так подержите. Хорошо. Теперь пальчиками поработайте. Хорошо. Все в норме.
-Слава Богу. Не волнуйтесь за меня. Со мною ничего страшного не произойдет.
-Но вы все-таки зайдите ко мне на этой неделе. Я еще раз вас посмотрю. Двенадцатый кабинет. А вот эти препараты попейте, - она выписала на бумажке несколько препаратов.
-Вы такая заботливая! Все вас хвалят. Дай Бог здоровья!
-А вы рисуете? - спросила Леночка, разглядывая незаконченный портрет на втором мольберте.
-Да, малюю потихоньку. Я еще с молодости. Училась на архитектурном... Там и стала рисовать. Так и с мужем познакомилась. За мольбертом. Он у меня художником был. Красивый такой, видный мужчина... А какие портреты писал! Лучше импрессионистов. Просто Ренуар! И быстро ведь писал. Раз-раз и шедевр. Только не ценили его... Вот и уехал туда. В Америку. Кстати, вот мой портрет, его кисти.
На стене висел портрет молодой девушки в летнем платье на фоне берез. Она улыбалась. Мазки были крупные, смелые. Даже беглый взгляд оставлял впечатление легкости и беззаботности, летнего ветерка, который всколыхнул волосы и улетел, оставив героиню картины вечно красивой и молодой. Картина была знакомой… Непонятно почему.
-Не забудьте про лекарства, - напомнила Леночка и засобиралась. В голове мелькнула какая-то нужная мысль и исчезла. Голова не хотела соображать.
-Хорошо, голубушка. Я вот вам сапожки резиновые приготовила, а то туфельки ваши совсем промокли.
-Нет. Не надо. Я добегу. Рядом живу. Спасибо.
Пневмония
Улица встретила ее ледяным ветром и дождем. Темнело. Как было хорошо там, в тепле, и как холодно здесь. «И зачем я отказалась от сапог? Теперь, точно, заболею», - подумала Леночка, перепрыгивая через очередную лужу. С каждым шагом она чувствовала, как болезнь, будто расплавленный свинец, из которого ее дед когда-то отливал грузила для рыбной ловли, наполняет тело, как начинают ломить ноги, щипать глаза и горло. Голова закипает и гудит, и мысли одна мрачнее другой вьются вокруг, как рой колючих бабочек. Или это уже снег? Да, это был уже противный снег, который сразу таял, коснувшись грязной жижи на земле. «Одна с пятилетним ребенком, с зарплатой, на которую после квартплаты можно купить только две палки колбасы».