-Да, я помню, что-то такое было. Какой будете чай - зеленый или черный?
-Конечно, зеленый. От черного цвет лица портится, зубы желтеют, и давление прет.
-Да-да, конечно. Как это я забыл...
У Ивана Петровича всегда был запас чаев на все случаи жизни, сахар-рафинад кубиками и чрезвычайно вкусные сухарики соломкой собственного производства. Бывало, заходили бывшие ученики, и запас был всегда кстати. Он бросил в свой старинный заварной чайничек из нержавейки две ложки заварки и залил кипятком. Потом закрыл чайничек блестящей крышкой и сел напротив своей гостьи. В глазах почему-то рябило от пестрого крепдешина, а в его голове был только один вопрос: «Зачем она пришла?».
Потом, словно вспомнив что-то, полез в холодильник и сказал:
-А тут еще у нас есть вкуснятина – сырник по-львовски. Нас Людмила Григорьевна балует, сейчас вас угощу. Она же с тех мест. Ничего более вкусного в жизни не пробовал!
Он вытащил из холодильника пластиковый контейнер, открыл его и, взяв нож, стал резать что-то невероятно красивое, похожее на шоколадный торт, но очевидно, из творога, с вишнями внутри.
-Так она, значит, к вам заходит? Так сказать, по-соседски… – язвительно сказала Клавдия Ивановна.
-Да. По-соседски. Подкармливает нас постоянно. Я бы сказал, даже балует. То пампушки напечет, то деруны, а на Пасху такие куличи принесла! И вот это яичко пасхальное, - он показал на подоконник, где на фарфоровой подставке красовалось раскрашенное красивым орнаментом яйцо.
-Надо же? А я и не подозревала такой филантропии в Людочке. Творог в шоколаде… Одни калории и холестерин. Нет уж, увольте, я не буду.
Но хозяин уже положил лакомый кусочек на блюдце и пододвинул к гостье. Клавдия несколько секунд колебалась, но потом твердо сказала:
-Нет, нужно ограничивать свои желания, - и решительно отодвинула тарелку. - Так вот, о племяннике. Я давно пытаюсь уговорить его приехать… Хоть на недельку, но он все откладывает. Думаю, ему просто неприятно вспоминать те события…
-Вполне может быть…
-А мне, конечно, хочется повидаться. Я ведь уже не молодая… Суставы стали болеть. Вот, думаю, племянник приедет, может, оплатит мне поездку в Израиль. Ваша Людмила Григорьевна на днях мне хвасталась, что ее дочь вернулась из Израиля. Весь организм проверили, к осени будут суставы менять. Ну, они-то понятно – люди богатые. Денег куры не клюют. Зятек-то – вон какая птица. Я бы тоже съездила, ну хоть куда-нибудь. У нас ведь медицина, сами знаете какая…
-Хорошая у нас медицина, зря вы так. Вон, Елена Ивановна со второго этажа – посмотрите, какой невролог! Костю лечит, чуть ли не каждый день заходит. Всякие курсы упражнений ему приносит, лекарства подбирает, сама капельницы ставит, так он на днях встал! Минуты две стоял!
-Да вы что? А я думала, он у вас совсем того… Ну, то есть, это же хорошо! Очень хорошо… Я же с ней практически не общаюсь, я хожу в обкомовскую поликлинику, у меня там все врачи – ого-го-го! Высший класс! Всем подарочки, конфетки, кофеек… Они мне самые лучшие лекарства выписывают!
-Лучше Елены Ивановны – нет, поверьте мне.
-Я уверена в этом, просто уверена. Собственно говоря, я и пришла к вам, по старой дружбе, чтобы узнать, какой она человек…
-Вы лечиться у нее будете?
-Нет… то есть да, конечно. И лечиться тоже. Ей ведь сколько лет-то?
-Да, я и не знаю точно. На глазах выросла, а вот точный возраст не знаю. Может, Костя знает, он говорить стал, как раньше, без запинки! Пойду, спрошу.
-Да нет, не надо… Ну, а с мужем как они, ладят? Мать-то ее к сестре съехала. Мешаться не хочет.
-Ну, наверное, ладят, раз живут. Ребенку-то уже пятый год пошел.
-Да, чудный малыш, просто чудный! Только я вот слышала несколько раз скандалы были… Или показалось?
-Не знаю. Я как-то в чужую жизнь не лезу.
-Да… Конечно… Глаза у нее грустные. Добрые, но грустные. Что-то на днях ее встретила… Плакала она, что ли?
-Да, нет, она вовсе не грустная. Нормальный человек. Великолепный доктор.