-Ты все не так поняла! Успокойся! – сказал Костя и опять попытался ее обнять. Но она отстранилась.
-Уходите! Пожалуйста! Будьте людьми!
Кавалеры встали и пошли. На кухонном столе осталась бархатная коробочка.
Она закрыла за ухажерами дверь и пошла в ванную умываться. Вода растворила слезы, и зареванная царевна опять стала Еленой Прекрасной.
-Выходи, Родион! – закричала Елена Ивановна. – Будем кушать. Не бойся, они не придут больше.
-Они – ст-трашные люди! У вас – весь д-дом не хороший. Кроме вас!
Он посмотрел на нее с обожанием и сунул в руку бумажный листок.
-Это стихи. Т-только сейчас не читайте.
-Хорошо, давай ужинать. У меня есть рыбные котлеты. Сейчас разогрею. И огурцы. Умеешь резать?
-Да.
-Мой руки, садись и режь салат.
Она подала ему нож и доску.
-Сейчас покушаем, и я съезжу к маме. Хорошо? Мне нужно с ней поговорить.
Проверить догадку
Банкет у губера был средненьким. Злата устала улыбаться и ощущать на себе оценивающие взгляды приглашенной элиты. Она знала, на такие мероприятия нужно одевать всегда все самое дорогое, много золота. Лучше килограммами. Тогда все будут довольны и счастливы, а, может, и наоборот. Но пялиться будут не на нее, а на украшения. Дорогущее платье от Шанель с меховой оторочкой, туфли от Карла Лагерфельда и перебор с золотом. В 11 вечера ее доставили домой. Она сразу уснула. В шесть утра в дверь позвонили. Это был Серега.
-Собирайся, нам нужно спешить, - быстро сказал Сергей.
-Зачем? Я не понимаю.
-Давай, давай!
-Да что случилось?
-Дело государственной важности. А для тебя – вообще, личной безопасности.
Злата оделась за пять минут. Они спустились на первый этаж. Но тут Серега резко преградил ей путь к выходу из подъезда.
-Уходить будем, как в кино.
-Зачем?
-Ты забыла про «Тойоту»?
Он открыл свою дверь и впустил гостью внутрь своего жилища.
- Тут всего-то улицу перейти. Помнишь, где моя бабка живет?
Потом подошел к окну и осторожно распахнул его. Взяв заплечный мешок с торчащими удочками, он сел на подоконник. Одним движением перескочил вниз и предложил спутнице последовать за ним. Злата медленно села на подоконник и перенесла ноги в начинающийся дождь. Серега поймал ее и бережно поставил на ноги. Натянув веревки, заранее привязанные к окну, он тихо прикрыл обе половины окна. Потом приложил палец к губам и взял ее за руку. Они вынырнули из сирени, на другой стороне дома и попали в туман с мельчайшим дождем.
-Баба Оля еще жива?
-А то. Живее живых. 95 лет. В добром здравии. Слава Богу! Слух стал плоховат, а так – бегает. В церковь нашу ходит каждое воскресенье. Иногда просит, чтобы я ее довел. Доведу, встану у дверей, и уходить не хочется. Стою, и так хорошо там… Выйду и все. Чувствую себя какой-то пылью. Дунул – и нет меня. Ведь ничего в нас этакого нет. Чтобы не делали – все не так… Все шиворот–навыворот, хоть задумывали доброе… Иногда так плакать захочется, куски какой-то глины к горлу подступают и душат. Вот так, постою в церкви немножко и убегаю, видно, правда, она говорит, грехи душат и к земле клонят. На исповедь надо..
Они дошли до покосившегося деревянного домика. Серега открыл калитку, дотянувшись сверху до щеколды, пропустил Злату и провел ее к домику. В доме пахло какими-то травами.
-Привет, молодежь! – крикнул Серега, а Злате добавил: - Они рано встают. Знакомьтесь, это Злата, кто не знает. Мы ненадолго. Съездим в одно место, а потом к вам на пироги, так что готовьтесь!
На гостью сразу устремились взгляды трех бабулек в цветастых платочках и ярких фланелевых халатах.
-Ольга Ивановна, моя бабушка. Валентина Петровна и Зинаида Петровна. Это соседка бабулина. Домик год назад сгорел, пришлось ее с сестрой забрать к нам. А на печи у нас Анна Васильевна, она у нас старожил. Она плохо слышит и дольше всех спит. Через год сто лет будем отмечать. Она не встает. Перелом шейки бедра.
-Так что их четверо? – спросила Злата.
-А что?- усмехнулся Серега. - В тесноте, да не в обиде. Так что я, как султан практически. С гаремом. Ладно, нам некогда.