Ему нужно распутать это клубок. Иначе они посадят Костю. Выпив стакан чаю и таблетки от давления, он отправился в подъезд погорельцев. Он позвонил в 54 квартиру. Дверь была покрыта слоем копоти. 53-я квартира вообще полностью выгорела и была забита досками и заклеена какими-то лентами красно-белой бумаги.
Дверь открыла пожилая женщина.
-Здравствуйте. Я - Иван Петрович, из дома напротив. Видите ли, у меня будет к вам несколько вопросов. Я очень извиняюсь, но обстоятельства таковы, что я сам должен расследовать это дело.
-Да, вы проходите, раздевайтесь.
-А вас как зовут?
Она открыла дверь и пропустила его внутрь обычной двухкомнатной хрущевки. В квартире пахло свежей выпечкой.
-Варвара Олеговна.
-Очень приятно.
-Будете чай с пирожками?
-Да. Не откажусь.
-Проходите на кухню, сейчас чай попьем.
-Спасибо.
-Вы ведь учитель? Я вас помню по школе. Ходила к сыну на собрания. Вы там несколько раз выступали. Дети вас очень любили.
-Да? Но я уже на пенсии.
-Я тоже. Жизнь близится к финалу. Так быстро. Раз – и нету… Надо другим место уступать.
-Да. Это точно…
-Так что вас интересует? Спрашивайте.
Она налила ему в красную чашку с белыми кружочками чай. Придвинула сахарницу и три вазы с пирожками.
-Сейчас пост идет. Пеку только постные. Вот эти – с картошкой, эти – с капустой, а эти – с яблоками.
-Спасибо. Люблю, когда в доме хозяйка печет. Один из признаков дома, очага, семьи… Сейчас все больше полуфабрикаты или готовые пироги. Не спорю – вкусно. Но как-то без души…
-Я тоже люблю все руками делать. Вот месишь тесто. Оно ведь как живое. Думаешь о нем, чтобы подошло хорошо. Оно и не подводит.
-У-у! Вкусные у вас пирожки! Просто чудесные!
-Слава Богу! Понравились! Я когда тесто делаю – молитву читаю. Всегда получается вкусная выпечка.
-Да. Это тоже важно, наверное.
-Я вас слушаю, - сказала хозяйка, - когда гость насытился.
-Я хочу вас спросить насчет погорельцев из соседней квартиры.
-Так я уже все рассказала полицейским.
-Меня интересует история этой Таи, так ее звали?
-Да. Это внучка Валентины Николаевны. Жила тут раньше такая женщина. Соседка моя. Она уже умерла. Два года прошло, как схоронили. После этого Таечка и приехала из деревни. С Родионом.
-А раньше она тут жила?
-Да. Было дело. Еще в советское время она приехала в институт поступать. Из деревни. В медицинский. Она там отличницей была, вроде. Но куда ей против городских-то.
-И что? Не поступила?
-Да, устроилась санитаркой в больницу. Потом забеременела. И…
-Что?
-Получилось, что родители в деревне не знали, а как живот полез, так она решила аборт сделать. Но на таком сроке-то не делают. Она там, в больнице, с одной акушеркой договорилась. Та ей начала делать, а у Таечки судороги пошли. Посинела вся. Ее в реанимацию. Еле спасли.
-А беременность?
-Так ведь, осталась. Родился Родион.
-А кто же отец?
-Ой! Дело – темное. Значит, когда она приехала, было лето. У Валентины Николаевны была дача за Волгой, и она часто там жила. Внучку тут оставила. Борща ей наварила, денег дала немного и мне наказала приглядывать. Тут во дворе она с художником одним познакомилась, и он напросился к ней на три дня. Да еще портрет ее стал рисовать. А через три дня исчез. А дворник-то наш, дядя Коля, бдительный был. Вот он и доложил Валентине Николаевне, когда та с дачи вернулась. Та ее отругала, но потом все вроде утряслось.