-Да… Но хотелось бы на дому.
-Ну, тогда - это Оля или Яна. Правда, Яна уже месяц на больничном. Говорят, увольняться будет.
-А что так?
-Ну, не знаю…
-Так. А Олю как найти?
-Оля работает только по утрам. С 8 часов. Всегда. После обеда ее не бывает. Ходит по домам. Зарабатывает. У нее трое детей. Мужа нет. Вот и колымит, как может.
-Ясно.
-А телефонов у них нет? И фамилии напишите тоже.
-А то как же? Сейчас напишу. Вы скажите, что от меня. Они тогда вам качественно сделают.
-Отлично!
Забрав бумажку, Иван Петрович пошел восвояси. В джипе во дворе сидела Злата и рыдала. Оказалось, что Сергею стало хуже. К нему не пускали. У него была высокая температура.
-Злата, нам нужно сейчас же поговорить обо всем этом. Пойдемте.
-Да-да. Я к вам зайду минут через двадцать. Я им денег отвезла. Все, что было на карточке. Я его так люблю… - она опять зарыдала. – Он не умрет?
-Нет. Раз вы его так любите.
Подъездные тайны
Ровно в семь явились Елена Ивановна и Светлана Геннадьевна, а также Дениска.. Иван Петрович уже заварил крепкий чай и пил со Златой Юрьевной. Через пять минут подошел участковый Олег, которого Иван Петрович пригласил заранее.
Дениску отправили в зал, где был телевизор в надежде на мультфильмы. Но он затребовал шахматы. Иван Петрович выдал ему коробку Костиных шахмат и ушел на кухню. Сердце поднывало. Он налил всем чай и сказал:
-Я не хочу много говорить, но сейчас от нас зависит почти все. Жизнь Кости и наши жизни. Дело, действительно, серьезное.
Он развернул свой ватман на кухонном столе и сказал:
-Я буду рассказывать, а вы добавляйте, кто что знает… Все по порядку. Так и сложим мозаику. Итак, в 1986 году (в июне) молодой художник Ярослав Кожин открывает персональную выставку картин, рисует, вернее, пишет женские портреты. Далее, на него посыпались одна за другой неудачи. Его увольняют с работы в институте и из художественной школы. Его выгоняет из дома его любовница, директриса художественной школы. Мастерскую в подвале на Профсоюзной закрывают, а кртины сжигают… Так?
- У него была мастерская – в подвале книжного магазина на Профсоюзной. Кому-то из начальства она понадобилась. Картины сожгли во дворе. Там было 4 или 5 картин. Неоконченных, по-моему… - сказала Светлана Геннадьевна, а потом испугалась того, что сказала.
-Выставку закрывают 18 июня, и он с картинами прибывает в наш дом в надежде пристроить картины в подвале своей тетки Клавдии Ивановны Дроздовой, – продолжал Иван Петрович. - Светочка! А вы с ним с детства были знакомы, по-моему?
-Да. Нас Клавдия Ивановна водила в художественную школу.
-Да. Я помню. Тетку он не застает, так как она уехала в санаторий, поменяв незадолго до этого дверной замок. Он пристраивает картины в наш подвал. Только к кому? И живет здесь?
Светлана Геннадьевна заерзала на стуле. Потом она встала и вышла в коридор. Вернулась со своей сумочкой и достала какие-то таблетки.
-Не обращайте внимания. Это сердечные. Я не хотела об этом говорить. Но… - она посмотрела на Леночку. – Ладно. Да, все так и было. Дело в том, что Ярек – моя первая любовь. Единственный его недостаток – это его непостоянство, - она вздохнула. - Когда меня покинул мой муж после очередного скандала со словами, что он подает на развод, Ярек сидел внизу на скамейке и все слышал. Я понимаю, что ему просто некуда было идти в тот момент. Явился ко мне. А я взяла да и впустила его. Надоели скандалы с Ванькой. И он у меня прожил почти две недели. Пока опять не заявился мой благоверный. Ярек выскочил из квартиры, как ошпаренный, пока тот был в ванной. И засел во дворе. Видимо, ждать продолжения… И вот вечером я вышла на балкон и вижу, как он уже клеит какую-то девушку.
-Да. Это была Таечка. Из 53 квартиры дома напротив, которая сгорела в пожаре.
Елена Ивановна вздрогнула.
-Да. Тогда она была абитуриенткой медицинского института, - продолжал Иван Петрович. И Ярослав три дня прожил у нее. На память он оставил ей портрет.
-Да, - сказала Елена Ивановна, - я его видела там. Похожий на наш.