— Вы не выросли, Айрис. Вы — как это объяснить — стали «живой» — округлились, похорошели, набрали вес.
— Из-за того, что я поправилась, хотите вы сказать?
— Да, Айрис, и из-за этого тоже. Не смогу сейчас назвать точное соотношение веса — роста, распределение жировой ткани, но менструальный цикл начинается при определенных условиях. Внешних тоже. Вероятно, для вас они наступили.
— Вы уверены, Доктор, что я не больна? Что это — именно это?!
— Никто никогда ни в чем не даст вам стопроцентной гарантии. Но в этом случае — за девяносто девять и девять десятых процента я поручиться могу. Конечно, мы проведем всестороннее обследование. Но это больше для очистки совести, как говорится.
— Так что же мне делать, Доктор?
— Как что? Успокоиться и отдохнуть.
Что еще он может посоветовать этой бедняжке? Серж-Симеону по-настоящему было жаль Айрис. Непросто, наверное, когда менструация начинается, когда тебе под тридцать! Айрис продолжала смотреть на него. Конечно, она не может спросить.
— Хочу вам посоветовать, Айрис, поговорите с кем-то из женщин. У вас ведь есть подруга или хорошая знакомая. Они лучше меня подскажут, как вам себя вести и что делать в этот период.
По мелькнувшей в глазах Айрис благодарности Серж-Симеон понял: именно об этом она стеснялась спросить.
— А пока суд да дело, пришлю-ка я вам ОбРа со стерильным материалом. Вы сможете им воспользоваться, — тут уж смутился сам доктор Серж-Симеон, — чтобы почувствовать себя комфортно.
— Спасибо, Доктор. Не могу передать, как я вам благодарна. Я знаю, что вы относитесь с пониманием к своим пациентам, но разбудить вас среди ночи из-за этого… такой ерунды… Мне очень стыдно.
— Айрис, забудем все эти извинения — церемонии. На вашем месте… Ни с того, ни с сего истечь кровью! Вы еще героиня! Я пойду. Отдыхайте. Выбросьте все плохое из головы. И воспользуйтесь моим советом.
Не успела за Доктором закрыться дверь, как в спальню вкатилась Хлопотунья.
— Мне нужны объяснения, Малышка.
— Стыдно признаться, Хлопотунья, я устроила переполох на пустом месте.
— Стыдно, переполох, пустое место — что эти никчемные слова должны обозначать? Как я должна понять их?
— Только то, что мы всегда знали: я человек женского пола. Ты отлично знаешь об этом.
— Ты всегда была женского пола, Малышка. Но с того времени, что мы не на Коло, что-то происходит. Ты меняешься.
— И как результат этих изменений у меня начался цикл менструаций.
— Это как-то влияет на остальные параметры?
— Что ты имеешь в виду?
— Скорость мышления, способность воспринимать информацию.
— Ты об этом. Думаю, уверена, что нет.
— Это лишняя функция. Можно обойтись без нее.
— Никак нельзя, Хлопотунья. Эта лишняя, как ты ее назвала, функция связана с воспроизведением потомства.
— Ты собираешься воспроизвести еще одну Малышку? Зачем?
Вступать в очередную дискуссию, объяснять ВИСМРе недоступные для нее …вещи/ понятия/ чувства — на это у Айрис не было ни сил, ни желания.
— Не сейчас. Отложим это. Забудь, Хлопотунья.
Команда «забудь» не означала, что ВИСМРа, подобно человеку, что-то «забудет». Ее природа иная: забыть для ВИСМРы — переместить информацию в пассивную память. В нужный момент, по первому запросу информация вернется в действующую оперативную фазу.
— Твой пульс, давление, остальные показатели в норме. Я спокойна, Малышка.
Инцидент, анализировать который ВИСМРе запретили, был исчерпан. Хлопотунья могла сосредоточиться на других проблемах.
Успокоенная доктором Серж-Симеоном — они, конечно, проведут обследование, но это, скорее, для очистки совести, — Айрис крепко заснула. Разбудила ее Хлопотунья.
— Малышка, тебя ждут.
— Скажи Фрэнку, я сейчас, — резко подскочила спросонья Айрис.
Тянущая тупая боль внизу живота мигом напомнила ей о том, что произошло ночью. Она ведь не сможет сегодня никуда пойти.
— Нет, Хлопотунья, попроси за меня прощения. Скажи, что сегодня никуда не пойду. Дела.
— Это другой. Ты с ним не ходишь.
— Как другой! Какой такой другой?
— Тот, с которым ты ходишь, был рано утром. Я сказала, что ты спишь.
— Как это ты «сказала»! Каким утром?
Потянув за собой простыни, одеяла, Айрис подошла к окну и… не поняла. Где привычная глазу сетка мелкого дождя? Куда делись коричнево-черные нагромождения застывшей грязи? Белый, легкий — да-да, было ясно, что он легкий и пушистый, — ковер покрывал землю. Прозрачный хрустальный воздух — было слышно даже в доме — будто звенел! Потрясенная Айрис — это зима! — забыла и о Хлопотунье, и о том, что ВИСМРа по своей инициативе ее не разбудила вовремя и «разговаривала» с кем-то из людей!