Сергей терпимо относился к твёрдым как кремень преподавателям. Он считал: так и надо. Пусть заваливают. Раз завалит. Другой. Глядишь и будешь знать, в конечном итоге, лучше отличника. К тому же, многие из "твёрдых кремней" давали шанс на пересдачу без хвостовки из деканата, что было весьма по-людски. Например, так поступал дедуля Миренко. И вообще, он как-то раз говорил, что сам был раньше троечником и что он уважает больше всего именно их: "Они медленны как тягачи, но упрямы как черти. Они не так как отличники, которые бойко скачут вперёд до первого серьёзного препятствия, о которое спотыкаются и падают, чтобы никогда уже не подняться. Они очень настойчивы. Сколько раз их не отсылай - они выучат и вернутся. Из них выходят крепкие люди".
Но кремень кремню всё-таки рознь. Одно дело преподаватель Оккультизма Миренко, другое дело преподаватель Астрологии Легковец.
Злой и нетерпимый как чёрт, он был самым ненавидимым студентами преподом. По сравнению с ним, даже Миренко казался святым.
Миренко уважал порядок остановленный в Академии - он ходил в неё каждый день. Несмотря на свой старческий маразм он был общителен. От него можно было ожидать если не отеческого подзатыльника, то хотя бы просто подсказки направления поисков требующихся для сдачи знаний.
Лёгковец же был нелюдим. К такому никак не подступишься. Лекции он читал безобразно, а валил беспощадно. Отвечая такому, попробуй чуть-чуть ошибись - и весь ужас не в том, что отправит дальше учить, а в том, что неизвестно когда в другой раз ты его сможешь увидеть.
Легковец был неуловим. По слухам он являлся покорным рабом алкоголя и запросто мог на пару недель взять и пропасть - уйти в запой, лечь на дно граненого стакана.
Вот и сейчас Легковца не было в Академии. Появлялся он лишь в дни экзаменов и консультаций - ненадолго, часа на два-три.
Сергею, чтобы допуститься к экзамену надо было сдать четыре расчётные работы, но учитывая то, что преподаватель отсутствовал, это не представлялось возможным. На кафедре и в деканате говорили что Легковец должен быть, надо лишь подождать, что ему с утра звонили домой и он обещал что непременно придёт. Но его не было.
Сергей два дня с 10-ти до 15-ти дежурил, вместе с двумя десятками таких же как он неудачников, у дверей его кабинета, но Легковец не пришёл.
В конце второго дня, не дождавшись долгожданного преподавателя, Сергей с отчаянья, под молчаливое одобрение товарищей, на белоснежных дверях кабинета красным химическим карандашом набросал: "Здесь было безжалостно убито время".
<p>
День 23-й 19.01.55. Четверг</p>
На консультацию Легковец всё же явился, хотя многие в тайне надеялись, что он не придёт. Что ж поделаешь, пробуждал он в душах своих студентов только мрачные чувства. Никто его не любил. Слишком противный у этого типа характер.
Легковец был высоким и худым человеком. Лет ему где-то под сорок, но выглядел на все пятьдесят. Ходил он сутулясь. Движения у него были медленные и не очень уверенные. Волосы тёмно-пепельного цвета, жёсткие на вид, вечно растрёпанные; лицо морщинистое, нездорового оттенка; глаза тёмные. Говорил он медленно и осторожно, тщательно подбирая слова. Он много курил, даже на лекциях. Сворачивал из газетки бумажный кулёчек и со знанием дела, медленно, осторожно стряхивал в него пепел, выкидывал горелые спички и искуренные чуть ли не до самых губ окурки. Глядя на него со стороны, создавалось впечатление, что он не живёт, а существует. И сам он весь был какой-то раз болтаный, как старый часовой механизм, который то спешит, то отстаёт, в зависимости от завода пружины. У них он вёл также по совместительству в прошлом семестре Теоретическую Механику. Сергей навсегда запомнил, как Легковец, ткнув пальцем в доску, заявлял:
- Вот это точка опоры.
И было видно, что это действительно так - убери этот палец и Легковец не устоит на своих шатких ногах.
- А это крутящий момент, - взмах рукой, и его аж разворачивало вокруг обозначенной им "точки опоры".
Легковец был угрюмым, мрачным субъектом. Студенты его недолюбливали и побаивались. Шуток он не понимал, а свободу мысли не признавал.
Пришёл он не в десять, как обещал, а в одиннадцать, что было в его обычной манере - он мог сегодня вообще не прейти, такое с ним уже неоднократно бывало.
Загнав всех вовнутрь и усевшись за преподавательский стол, Легковец сонным взглядом пресыщенного кровью дракона оглядел присутствующих. Опустив руку в карман, извлёк сигареты, коробок спичек и многократно сложенный лист газеты.
Сворачивая из газеты кулёчек, он над треснутым, прокуренным голосом возвестил:
- В других трёх группах вашего факультета сдача прошла очень плохо. 80% учащихся провалило экзамен. Впрочем, этого и следовало ожидать, - астролог достал сигарету и прикурил. - Вы очень несерьёзно относитесь к своим обязанностям учащихся, - пустив из ноздрей дым, он с каким-то сладострастным садизмом принялся называть особые недостатки нынешней молодёжи: ленивы, глупы, безответственны и неорганизованны. Плюс ко всему - чрезмерно грубы.
- В вашей группе нет девушек? Нет? Это плохо. Когда в группе нет девушек - это не хорошо (а кто собственно спорит?). Девушки являются некоторым сдерживающим фактором, заставляющим держаться юношей в некоторых рамках приличия. Хотя жениться торопиться не стоит. Я сам женился лет в тридцать, когда обеспечил себя домом, машиной и всем остальным.
Он стряхнул пепел в кулёк, ещё раз сытым взглядом дракона оглядел аудиторию, после чего произвёл перекличку. Интересно зачем?