Но выстрелить ему не пришлось.
- Терпеть не могу не одиночные экспедиции, - портал выплюнул его в тепло и свет, заставив зажмуриться и с удовольствием вдохнуть живой аромат Тель Митрина. – Вечно кого-то забуду.
Силгвир позволил Крику развеяться, раствориться в нём, и Мундус снова предстал перед ним такой, как прежде, цельный и скрывший материей чистое сияние душ. Возвращение уже почти не было болезненным, но разочарование потери всегда, неизменно, отравляло его мысли.
Нелот внимательно смерил его взглядом, не нашёл ничего подозрительного и отвернулся к столу, на котором не раз проводил опыты над спригганами и порождениями пепла. Теперь их место заняло тело драконьего жреца, при свете кажущееся жалко-хрупким и готовым рассыпаться в пыль от малейшего дуновения.
Силгвиру пришлось напомнить себе, что готовый рассыпаться от малейшего дуновения Рагот выдержал немало стрел, заряженных сильным зачарованием, и при этом не переставая обстреливал его элементарной магией. Многое, что касалось драконов и их жрецов, не было тем, чем казалось.
- У нас и правда не слишком много времени – вне своей крипты, вдалеке от питающих его драугров, ему долго не протянуть в таком слабом состоянии, - Нелот уже деловито перебирал черные камни душ, лежащие совсем рядом, на полке у стены. – О, похоже, даже самый сильный источник энергии, что я мог бы позволить себе потерять, не сможет вернуть его в божеский вид. Значит, потратиться придётся тебе.
Силгвир отложил лук в сторону и повернулся к магу, собранный и сосредоточенный.
- У меня есть Звезда Азуры и несколько заряженных чёрных камней в Вороньей Скале…
- Нет, нет, ты не понял, - перебил его Нелот. – Никакая чёрная душа не спасёт того, кто тысячелетиями ждал на грани между жизнью и Этериусом. Мне понадобится кое-что другое. Посильнее.
Стрелок беззвучно выдохнул последний затхлый холод Форелхоста. Тельванни улыбнулся его безмолвному пониманию, сверкнув темно-алыми глазами.
- Драконьи души. У тебя их в избытке, верно? Они разрывают тебя на части, вот и избавишься от лишнего груза.
Он медлил, не решаясь согласиться. Свет бился внутри отчаянно и нервно, лучистые нити обращались в острые лезвия: не смей позволить ему ослабить тебя. Каждый убитый дракон был его скорбью и его триумфом, его победой, и каждая из этих побед испытывала его так, как не испытывал никто из живых.
Дракон не может позволить себе потерять часть своей силы. Дракон не может стать слабее.
Сколько заберет Нелот?
Сколько потребуется, чтобы вернуть к жизни древнего мертвеца?
Стоит ли это того?
- Хорошо, - сказал Силгвир, и голос его прозвучал хрипло, но прозвучал не Криком и не Шепотом, и это – тоже – было его победой.
Он всё ещё был властен над своей силой. Он был волен забрать могущество или отдать его. Драконы не могли изменить этого, равно как не мог изменить этого Мора, Мираак, Нелот или сам Алдуин.
Довакин спокойно поднял глаза на испытующе глядящего на него волшебника.
- Что от меня требуется?
========== Глава 3. Законы чести ==========
- Стой спокойно и не сопротивляйся, - изрек Нелот, даже не пытаясь скрыть вдохновенный азарт в голосе. Новое испытание явно пришлось ему по душе.
Заклинание Нелота коснулось груди Силгвира, лиловым всполохом впиталось внутрь – оно напомнило Довакину чары исчезнувшего Мистицизма, граничащего с некромантией. Он видел, как некроманты подчиняют своей воле давно мёртвых жертв – таким же лиловым огнем, источающим ползучий мрак, сияли их заклинания.
Память о магическом эксперименте с щупальцами из глаз была ещё свежа, но Силгвир поспешно отогнал непрошеные сомнения. В конце концов, тогда ничего непоправимого не случилось.
Тогда.
Он не видел колдовских плетений, творимых магом, только видел, как беззвучно шевелятся губы данмера, повторяя магические формулы; видел, как вычерчивает незримые круги его левая рука, окутанная лиловым сиянием – а потом Нелот вскинул правую руку, резко, хлестко, и мир взорвался оглушительной белизной.
Мир пил его жизнь.
Силгвир, покачнувшись, вцепился пальцами в дерево стола; он пытался закричать, пытался Закричать и не мог. Души драконов визжали внутри, как раздираемое железо; заклятье Нелота обращало их в огненную пыль, в сияющий прах, в чистейшую энергию жизни, и тело Довакина больше не могло удержать её. Она струилась прочь огнистыми сверкающими нитями, Силгвир видел их, направляемых волей мага, окутывающих хрупкое мертвое тело жреца, как прежде они окутывали его, стоящего над побежденным драконом.
Силгвир-Довакин истекал собственной жизнью, и растущая внутри него пустота сжимала сердце всё крепче, но он не мог оторвать взгляда от переливчатого сияния, всё плотнее укрывающего древнего мертвеца. Свет, его свет впитывался в иссушенную плоть, и смерть отступала вместе со временем. Сверкающий эфемерный кокон почти скрыл от его глаз тело драугра в полусгнивших лохмотьях, и беспощадное колдовство наконец отпустило Силгвира, позволив ему распрямиться и судорожно вдохнуть ставший таким драгоценным воздух, потеплевший от пролитой энергии. Он был свеж, словно после страшной грозы, но гроза только начиналась, и сила всё ещё проливалась вовне – драконий жрец не мог принять ее всю мгновенно. Силгвир, позабыв о пульсирующей внутри тянущей пустоте, всматривался во всполохи огня драконьих душ, что так жадно глотало тело Рагота, впитывая их почти так же быстро, как сам Драконорожденный.
Время обращалось вспять: с мертвых драконов облетала плоть искрящимися хлопьями пепла, сейчас же свет обращался плотью. Почерневшая сухая кожа насыщалась жизнью, становилась мягче и светлее, гибко растягивалась, позволяя растущим под ней мышцам занять своё место. Лицо, без ритуальной маски напоминавшее оскаленный череп, обретало заново человеческие черты, и сухие истончившиеся волосы наливались черным, словно и не было всех трёх Эр, что драконий жрец ходил под руку со смертью.
Жизнь приходила к нему вторым рождением – и Рагот впитал отданную ему силу до конца, вычерпав каждую искру света, что мог собрать.
- Он выглядит совершенно живым, - заметил Нелот, глядя, как резко вздымается и опадает грудь жреца. Силгвир не мог поверить своим глазам; ему казалось, мужчина перед ним – всего лишь морок, наваждение тельваннийской магии или иллюзорный дух, ведь не может быть, чтобы едва удерживавшийся на краю Забвения тысячи лет мертвец за пару минут вернулся в Нирн, будто Ауриэль по рассеянности не отсчитал ему и пяти десятков. Но Рагот был жив, и Рагот был материален – лучник не выдержал, коснулся светлой кожи, совсем такой же, как у любого живого человека. Ощутив тепло и биение кровотока, эльф пораженно опустил руку.
- Это невозможно, - хрипло прошептал он.
Нелот задумчиво скрестил руки на груди.
- Я не планировал такого, вообще-то. Но из тебя вырвалось столько энергии, что ему хватило не только удержать дух, но и восстановить тело, да как восстановить!.. Ха! Фир и Драта подавились бы собственными лживыми языками от зависти!
- Сколько душ ты сжег? – глухо спросил Довакин. Маг пожал плечами.
- Я не измерял их в душах, я взял энергию – столько, сколько мне казалось достаточным… а что, это актуально? Ты посмотри, он сейчас проснется, - почти с восторгом сказал Нелот. Силгвир, уняв болезненную дрожь внутри, всмотрелся в лицо драконьего жреца, с резкими, будто вырезанными из камня, чертами. Веки культиста подрагивали, словно он и вправду боролся со сном – вечным сном Забвения, в который едва не увлек его Довакин, и из которого он же вызволил.
В какое-то мгновение Силгвир осознал, что глаза Рагота открыты, и неподвижные зрачки в высветленной временем радужке смотрят прямо на него, смотрят сквозь него, туда, где незримое видимо только мистикам.
- Tahrodiik, - отчетливо сказал Рагот, не отводя взгляда. – Hi los bahlaan do dinok… nivahriin lir.