Роман классической традиции, с некоторым налетом архаики в реалистической части, держится на очень симпатичном, подзабытом уже образе человека героического склада, женщины, которой тесно в мелкой современности. Прямая композиция сегодня выглядит одновременно архаично и свежо, поскольку вот уже сколько-то лет прозаики ее избегают. А здесь — детство, юность, университеты и… аватары (прошлые жизни). Фантастика в эту систему вводится элегантно, с чувством юмора и меры, и выглядит на удивление органично. Дар сочетать осязаемо живое и всецело надуманное — особенность таланта писательницы. Еще одна особенность — возвращение в прозаический обиход слова «душа», в эпоху символизма и разгула женской лирики надолго заброшенного на антресоли поэтического хлама. Налет оккультно-терминологического значения, который акцентирует писательница, возвращая слову непринужденность обращения, снимает въевшийся в него налет сентиментальности.
— Если ее рецензии сразу перестали печатать, то на что могла рассчитывать я? — жалобно протянула Эрато. — Ее раньше все боялись, а меня?..
— «Форумное бешенство» и «дикий крик», — задумчиво повторила Сфейно. — Да, так, наверно, и воспринимается разговор с Каллиопой, запертой в виртуальной среде. А потом эта женщина не смогла не увидеть особого эпического звучания каждого слова, отмечающего ход времени. Интересно…
— Да все смеялись над ней! И сразу изгоняли тех, кто писал о ней хорошо, пусть даже отметив «форумное бешенство» и «негениальность». Ее вообще называли «одиозная личность», говорили, что у нее — климакс, что она — сумасшедшая… Очень грязные вещи позволяли себе говорить… Я не могла позволить себе выглядеть так же нелепо! Я ничего бы не смогла для нее сделать, — в отчаянии ломала руки Эрато.
— Да, ты бы ничем не пожертвовала ради нее, у тебя были свои планы, в которые никогда не входили высокие цели, — с грустью ответила Сфейно. — Ага, слово «душа» в исконном смысле и «окультно-терминологическое» значение слов… эта девчонка определенно почувствовала, что слова там обретают иную силу. Значит, мы не ошиблись! Эвриале выбрала именно ту Каллиопу!
— Так мне надо было просто убедиться, что Каллиопа — настоящая? От меня совсем ничего не зависело с самого начала? — обескуражено протянула Эрато.
— Но ты же пришла ко мне именно за этим, — удивилась ее реакции Сфейно. — Ты пришла мне доказывать, что от тебя ничего не зависело, а я лишь это подтвердила. Все, как видишь, зависело лишь от одной Каллиопы, от того, настоящая она или нет. Стоило ей обратиться к этой девчонке, та услышала «крик Каллиопы» и уже солгать не смогла, понимая, что предаст не ее, а себя. Как видишь, от ее признания ничего тоже не зависело, она ведь на самом деле — никто, проходной персонаж эпоса Каллиопы. Но от этого признания многое зависело для нее самой. Она-то сейчас спокойно пьет чай у себя дома, хорошо зная, что не к ней ворвется Холодец с конями Подарги.
— Она в своем блоге написала, не какой-то «гениальный писатель», вообще не хороший и плохой, а… единственный! — тоном школьной ябеды сказала Эрато, поджав губы.
— Но она права! — со смехом оценив шутку Каллиопы, возразила ей Сфейно. — Она сознает свою ответственность. Каким бы непродолжительным ни было ее время, на флаконе будет лишь ее имя. И где бы я не оказалась, возле меня от вашего времени останутся лишь ее часы. Начинаю подозревать, что в этой вашей «филологии» что-то есть. Пусть это, конечно, не «наука», но девушка это поняла куда лучше тебя, хотя ты гораздо больше ее знаешь о нашей «мифологии». Но она ее приняла, склонила голову! А ты хотела более удобную Каллиопу, чтобы тебе не пришлось стыдиться сестры за шуточки идиотов? При этом ты понимала, что окружающие неадекватно воспринимают сказанное ею, говоря, будто она «бьется в истерике», «орет». Но ты лучше знала, что они просто слышат в ее словах то, что древние называли «криком Каллиопы». Ты не помогла ей, прикрываясь поговоркой «Надо помочь таланту, бездарность пробьется сама!» Скажи, ты помогла ей написать этот роман или издать? Нет, но ты помогла отнять у нее честную победу и отдать в руки ничтожеств.
— Проблема в том, что я всего этого не знаю точно, — с раздражением откликнулась Эрато. — У меня нет жесткой определенности!
— Правильно, все вокруг кажется зыбким, все размывается, все пока не окончательно, ведь время еще не вышло. Каллиопа лишь собирается написать о нашем разговоре. И лишь когда он кажется записанным ею, все станет определеннее, — рассмеялась над ней Сфейно. — Милочка, тебе надо было внимательнее прочитать ее гимн Прекрасному Слову. Хотя… вы привыкли относиться к поговорке «мир держится на честном слове» — как к «форме речи».