Стабилизировалась эта система — как вы уже догадались, страхом и насилием. Насилием почти непрекращающимся. Шахиншах был символом власти, солнцем на небе, потому-то он и носил титул «Светлейший». Кровь, которую проливали его паладины часто и бессудно — держала народ в покорности. Убивали и тех, кто злоумышлял, и тех, кто только мог злоумышлять, достаточно было одного неосторожно сказанного слова или неуместной шутки. Насилие это, насилие за слова, которое казалось мне диким — на самом деле с точки зрения поддержания государственности было оправданным, даже мимолетное отсутствие покорности и поддержки режима жестоко каралось, пока оно не переросло во что-то большее. Шахиншах наносил удары и по армии, и по жандармерии, и по службе безопасности — никто не мог чувствовать себя в безопасности в этой стране. Но как только Шахиншаха публично убили на площади — власть рухнула как карточный домик, власть уже не могла творить насилие по причине ее дезорганизации и деморализации — и поднявшаяся волна народного гнева смела власть подчистую.
А разбираться со всем с этим — придется нам, русским.
Варианты решения проблемы были самым разными. Мы пришли сюда с мыслью восстановить закон и порядок — но это означало восстановление старой системы. Огромное количество людей сидело в лагерях на бесплатном супе и бесплатной каше и ненавидело нас — я не врал сам себе, ненавидело нас. Мы работали как черти, восстанавливали промышленность — но в ней и в мирное время было не так то много рабочих мест, современная промышленность не требует большого количества рабочих рук. Сельское хозяйство? Рано или поздно мы восстановим и его — но возникает небольшая проблема. Я не мог отдать землю всем этим людям, потому что на всех не хватит, это раз, и потому что эта земля им не принадлежала — два. Я должен был отдать ее владельцам, которые владели землей до войны или их наследникам, и только в случае, если и владельцы и их наследники погибли — забрать в казну. Если я начну раздавать землю — я либо приобрету себе врагов среди монархистов, которые и так открыли террор, либо — на меня просто подадут в суд, и наш же, русский, по русским законам суд — меня осудит. Потому что нельзя просто так раздавать чужую землю, даже если ты Наместник Его Императорского Величества. Но если я что-то не сделаю для этих людей, для всех этих людей — дальше будет только хуже.