Новицкий слушал спокойно, ничем не выдавая своей неприязни к упомянутой здесь особе. Он знал, что от графа ему никуда не деться. Даже Георгиадис уведомил его, что с той стороны Кавказа ему придётся слушаться Брянского. Когда же Сергей выказал недоумение, Артемий Прокофьевич прервал его достаточно резко:
— Служба есть служба, дорогой мой, и она не должна зависеть от наших личных симпатий и антипатий... — Он пожевал губами и продолжил, решив окончательно объясниться: — Вы даже не представляете, Сергей Александрович, какие связи у графа в Санкт-Петербурге. Могу только намекнуть вам, что только благодаря своим... знакомым и покровителям граф торгует баранами у Сунжи, а не толкает тачку в Сибири. С этим придётся вам смириться, как со всякой неприятной ситуацией, изменить кою не в наших силах...
Рыхлевский между тем продолжал:
— Я дам господину Новицкому отношение...
— Нет, — прервал его вдруг поднявшийся Вельяминов. — С собой господину Новицкому лучше ничего не давать. Не дай бог, конечно, но перетрясут его сумки и, если найдут странные письмена, заподозрят. Я сам собираюсь приехать на Терскую линию и распоряжусь там на месте. Разрешите, Алексей Петрович...
Он обошёл стол Ермолова и стал перед картой. Новицкий слегка отодвинулся. Вельяминов огладил свои светлые, с заметной рыжинкой волосы и медленно повёл вдоль листа обломок трости чёрного дерева, остро заточенный и служивший генералу указкой.
— Этот путь через Кавказский хребет нами в общих чертах изучен. Мадатов провёл здесь отряд летом прошлого года. Попробуйте подняться чуть западней. Где-то в этом районе есть перевалы, через которые и спускаются в Кахетию небольшие партии лезгин. Нам надобно знать, где лучше всего поставить укрепление против набегов. Так, чтобы и не отрывать совершенно от прочих сил и чтобы заткнуть самое узкое место. Так, чтобы обойти его возможности хищникам не было. Сможете это сделать, считайте, Новицкий, что задача ваша отчасти выполнена.
Он повернулся к Сергею, и тот почувствовал, как лёгкий холодок, почти озноб, коснулся его кожи где-то у позвоночника. Генерал-майор Вельяминов, всегда вежливый и спокойный, страшил офицеров Кавказского корпуса, да и чиновников местной администрации едва ли не больше шумного и гневливого, но отходчивого Ермолова. Новицкий не считал себя человеком пугливым, но каждый раз, встречая взгляд прозрачно голубых, почти водянистых глаз начальника штаба, напрягался, словно перед конной атакой.
— Признаюсь, — продолжал Алексей Александрович, — я долго не понимал, что вы, господин Новицкий, делаете здесь, в Закавказье. Если бы не командующий, я бы ещё полтора года назад отправил вас назад, в Санкт-Петербург. Не люблю вольных стрелков. Однако сейчас вижу, что и вы, с вашим бородатым оруженосцем, можете принести немалую пользу.
Он снова вернулся к карте.
— От хребта пойдёте, как уж вам будет удобнее. Но дальше вы собираетесь повернуть на запад, к Чечне. Здесь. — Вельяминов обвёл небрежно большой район левее Казикумухского ханства. — Как нам известно, стоят одно-два селения совершенных разбойников. Надобно знать — что за люди, какого племени, как ходят в набеги и на юг, к Алазани, и на север, за Сунжу и Терек. В Грозной я буду по крайней мере до осени. Надеюсь встретить вас там в добром здравии. Задача вам в общих чертах понятна?
Новицкий кивнул, коротко, сильно и едва удержался, чтобы не сдвинуть каблуки коротких сапог. Рыхлевский подмигнул ему, усмехнувшись едва заметно. Правитель канцелярии знал, что отставной гусар подчиняется ему довольно условно, но нисколько этим обстоятельством не стеснялся и общался с Новицким почти как с равным.
— Говорят, — зарокотал Ермолов, — что мерзавцев этих водит в набеги Абдул-бек. Тот самый белад, что натворил дел у Грозной и за Тереком два года назад.
— Но Мадатов, — осмелился вставить Новицкий, заметил, как поморщился Вельяминов, и тут же поправился:— Генерал-майор Мадатов выгнал его из аула.
— Да, выгнал! — рявкнул командующий. — А теперь этот разбойник чуть не выжил самого Мадатова из его дома.
Новицкий растерянно обвёл глазами двух генералов.
— Ваше превосходительство, Алексей Петрович, я ничего об этом не слышал. Вы же знаете, я уезжал на Черноморское побережье.
— Знаю. Да ведь и Мадатов в этот месяц тоже отъехал. В Шемаху и дальше на Каспий. Мерзавцы же улучили момент и подступили к имению. Охрана там осталась большая, так что разбойники убрались, разве что чуть пограбив. Да княгиня от такого безобразия родила преждевременно. Была, говорят, уже на девятом месяце. Ребёнок умер, и сама она едва не погибла.