Старший детектив полицейского управления Гюйгенса оторвал взор от трёхмерного снимка и требовательно воззрился на Селенского, недвусмысленно давая понять землянину, что ему нужны объяснения, какого хрена здесь происходит. И лучше будет, если это произойдёт как можно скорее.
Пространство Солнечной системы,
Пояс Астероидов,
свободная торговая станция Метида,
место расположения — астероид (9) Метида.
Когда-то, в самом начале космической эры человечества, взлёт космического корабля с поверхности планеты — в тогдашнем случае, Земли — представлял из себя с точки зрения космонавтов современности сущее недоразумение. Во-первых, самостоятельно стоять на поверхности Земли корабль был не в состоянии, поскольку он являл собой лишь малую часть от того, что гордо именовалось космической ракетой, поэтому эту нелепую конструкцию помещали в установленную на стартовом столе стартовую же ферму-фиксатор, из которой, собственно, и происходил взлёт. Во-вторых, поскольку термоядерные и ионные двигатели в то время ещё не получили сколь-нибудь должного развития, а об антигравитации, реактивных антиакселераторах и компенсаторах инерции можно было прочитать разве что в фантастических романах или узреть воочию в фантастических фильмах, эти примитивные космические ракеты взлетали на прям-таки гремучей взрывоопасной смеси — топливом для них служили керосин и жидкий кислород. Достаточно было небольшой утечки — и весь стартовый комплекс в мгновенье ока мог превратиться в океан всепожирающего огня. И в-третьих, что было самое важное — космические корабли того времени обладали крайне несовершенными двигательными установками, не позволявшими достаточно быстро передвигаться в пределах Солнечной системы. Пилотируемые космопланы типа американских шаттлов и возрождённых российских «Буранов» были предназначены исключительно для орбитальных полётов; планировавшиеся до Третьей Мировой войны межпланетные пилотируемые миссии к Марсу заняли бы — в лучшем случае — три-четыре месяца, и то при условии благоприятного расположения планет на своих орбитах. О более дальних полётах в то время говорили лишь самые законченные оптимисты.
Ионный двигатель Ортеги-Максимова, использовавший в качестве рабочего тела ксенон, позволил существенно сократить время полёта до Марса. Вместо долгих четырёх-шести месяцев дорога до Красной планеты занимала немногим более месяца, до Астероидов и Меркурия — около двух месяцев. Луна же вообще становилась благодаря двигателям ИДОМ пригородом Земли — каких-то десять часов на пассажирском шаттле. Однако внешние планеты всё же оставались довольно далёкими целями, до того же Юпитера корабль, оснащённый двигателем ИДОМ, мог долететь примерно за полтора года. Что, впрочем, не остановило землян от отправки к самой большой планете своей системы международной экспедиции.
Ситуация изменилась, когда талантливый русский инженер Алексей Фёдоров явил миру своё гениальное изобретение — прямоточный термоядерный двигатель, работающий на энергии холодного синтеза. Взяв за основу работы своих предшественников — североамериканца Кристиана Спенсера и соотечественника Кирилла Ростоцкого, Фёдоров, используя работающий прототип ХТЯР К-200, создал на его основе двигатель для космолётов, использующий в качестве рабочего тела смесь дейтерий — гелий-3 и сверхпроводящие электроды из покрытого палладиевой плёнкой фуршинга для «возбуждения» ядерных превращений. Экспериментальный вариант прямоточного двигателя Фёдорова, получивший в качестве официального названия аббревиатуру ПДФ, был установлен на космическом корабле «Академик Королёв», который был выбран для ходовых испытаний. И полученные результаты превзошли все самые смелые ожидания космических кораблестроителей — «Королёв», используя двигатель лишь на самой малой тяге, составлявшей 0,012 % от скорости света, достиг орбиты Луны всего лишь за три часа, развив невиданную до сего момента скорость в сто двадцать девять тысяч километров в час, или примерно тридцать шесть километров в секунду. При такой скорости оснащённый ПДФ космолёт достигал Марса всего за восемнадцать-двадцать стандартных земных суток, при этом положение планет на орбитах не играло никакой роли, так как прямоточный двигатель был способен направлять корабль по траектории светового луча.