– А ты почему здесь? – спросила девушка и коснулась холодными пальчиками моего обнаженного предплечья.
Я положил ладонь ей на запястье, но Пиретта вздрогнула, и я в смущении отдернул руку. Тогда она пошарила вокруг себя, нашла мою руку и положила ее поверх своей.
– Я был на войне, – стал объяснять я. – Меня ранило из миномета... а потом я оказался здесь. Я... я не хотел... или не мог... не знаю... я долго не хотел ни с кем разговаривать. Но теперь все в порядке, – резко закончил я, вдруг оказавшись в ладу с самим собой.
– Да, – твердо сказала Пиретта, будто этим все и решала. – Теперь скажи. Ты тоже чувствуешь Время Ока – или ты из тех? – В ее голосе прозвучали жесткие нотки. Я просто не знал, что ответить.
– Из кого – из тех?
Слегка скривив свои полные губы, девушка медленно проговорила:
– Я о тех бабах, что подносят мне лохань. О тех подлых, грязных прислужницах!
– Если ты о смотрителях и сиделках, – уловил я, кажется, ее мысль, – то я не из них. И надоели они мне, наверное, не меньше, чем тебе. Разве мы вместе от них не спрятались?
– Найди мне, пожалуйста, какую-нибудь палку, – попросила Пиретта.
Я огляделся – и, за неимением лучшего, выломал ветку живой изгороди.
– Подойдет? – Я протянул ветку Пиретте.
– Спасибо, – поблагодарила она и принялась оголять ветку, обрывая с нее листья и прутики.
Я смотрел, как порхают ее проворные пальчики, и думал: «Как ужасно, что такая прелестная и разумная девушка оказалась здесь – среди больных и сумасшедших».
– А тебе, наверное, интересно, как оказалась здесь я? Правда? – спросила девушка, обдирая с ветки тонкую зеленую кору. Я промолчал. Откровенно говоря, этого мне и знать не хотелось. Ведь я нашел для себя кого-то и жизнь моя началась заново. Зачем же мне сразу было лишать себя этой жизни?
– Что ты! Я даже не думал!
– А я все равно тебе скажу. Так вот. Кое-кто знает, что я их раскусила. Поэтому я здесь.
В словах этих прозвучали знакомые нотки. На втором году моего пребывания в Доме одну из палат на первом этаже занимал некто по фамилии Хербман. Он не переставая твердил о какой-то страшной банде, что тайно пытается его убить. Уверял, что они пойдут на все, только бы добраться до него и заткнуть ему глотку, пока он не выдал все их грязные махинации.
Мне хотелось надеяться, что с Пиреттой не случилось того же. Нет, нет. Ведь она так прелестна!
– Кое-кто?
– Ну да. Конечно. Слушай, ты же сказал, что ты не из тех! Ты что, просто врешь – или дурачишь меня, пытаясь сбить с толку? – Девушка выдернула руку.
Я поспешил восстановить доверие.
– Нет, нет. Конечно же, нет. Только я ничего не понимаю. Просто не понимаю. Я так долго... так долго был здесь. – Оправдываясь, я отчаянно старался не впадать в жалобный тон.
Похоже, это ее убедило.
– Прости меня. Ты должен меня простить. Просто я порой забываю, что не всем, подобно мне, ведомо про Время Ока.
Очистив кончик палки от коры, Пиретта стала делать там заострение.
– Про Время Ока? – переспросил я. Она уже несколько раз о нем упоминала. – Не понимаю.
Пиретта повернулась ко мне. Ее мертвые голубые глаза уставились куда-то поверх моего правого плеча, колени она плотно сжала. Палка валялась рядом на скамейке, будто забытая игрушка. Но время игрушек давно прошло.
– Ладно, я расскажу, – промолвила Пиретта.
Потом девушка ненадолго застыла. Я ждал. Наконец она спросила:
– Попадалась тебе когда-нибудь женщина с багряными волосами?
Я был потрясен. Я ожидал услышать от Пиретты какой-то рассказ, рассчитывал больше узнать о ее прошлом – и тогда еще сильнее ее полюбить... а вместо этого она задала мне совершенно бессмысленный вопрос.
– Но почему... хотя нет... по-моему, нет...
– Вспоминай! – приказала она.
Я стал вспоминать – и, как ни странно, женщина с багряными волосами действительно всплыла в моей памяти. Незадолго до моего призыва сенсацией всех модных журналов стала манекенщица по имени... Черт возьми! Неужели? Ну конечно! Я присмотрелся – и меня словно током ударило. Да, ее звали Пиретта! Модная манекенщица с изящными чертами лица, лучистыми голубыми глазами и экстравагантной багряной прической. Пиретта сделалась такой знаменитостью, что ее очарование так и выплескивалось со страниц и обложек буквально всех модных журналов. Имя ее было у всех на устах.
– Я тебя вспомнил, – вымолвил я, не найдя других слов, чтобы выразить свое изумление.
– Нет! – отрезала она. – Нет. Меня ты не помнишь. Ты помнишь женщину по имени Пиретта. Красивую женщину, что неистово любила жизнь и набрасывалась на нее так, будто это ее последний любовник. Ты помнишь совсем другую. А я – лишь несчастное слепое создание. Меня ты не помнишь. Верно?
– Да, конечно, – согласился я. – Конечно. Прости, но на какую-то секунду мне показалось...
А она, даже не обращая на меня внимания, продолжала:
– Ту женщину по имени Пиретта знали все. Ни одно модное салонное сборище не было достаточно модным без нее. Любая самая шикарная вечеринка теряла смысл в ее отсутствие. Но Пиретта была не из тех женщин, что подобны мимозам. Она обожала новые ощущения. Пиретту считали нигилисткой – и даже больше того. Она была способна абсолютно на все. Покорив с группой Построффа пик К-99, она в компании двух мужчин обогнула мыс Доброй Надежды на катамаране. Потом изучала культ богини Кали в Индии – и, хоть она и считалась неверной, знаменитое общество душителей все-таки сделало Пиретту одной из своих служительниц.