- Ненавижу!! Подонок, мерзавец, я убью тебя, мразь! - Соня выплёвывала ему в лицо такие слова, которые она никогда в жизни не использовала и в другое время постеснялась бы произнести. Внутри неё всё кипело: - я зарежу тебя ночью, сволочь! Обещаю, что ты не доживёшь до суда! - она с ненавистью упёрлась руками ему в грудь, но поняла, что это всё равно, что подвинуть каменную стену.
Он хмыкнул: - хорошо, что предупредила. Я уберу все ножи. - Соня в отчаянии прикусила губу.
Она посчитала, что всё закончилось, но он и не думал оставить её в покое. Его дыхание продолжало оставаться тяжёлым и прерывистым, он медленно, плавно двигался, а Соня напряжённо прислушивалась к странным ощущениям. Он не разговаривал с ней и не пытался поцеловать, а вскоре опять напрягся, и она почувствовала, как глубоко внутри её ударила горячая струя.
Ещё дважды, с небольшим промежутком времени, извергалось семя, а потом он выскользнул из неё. Глубоко, удовлетворённо вздохнул, по очереди поцеловал заплаканные глаза. Невзирая на её сопротивление, прижал к себе, невесело хохотнул: - пожалуй, мне и правда будет легче умереть, чем расстаться с тобой.
Он на руках отнёс её в ванную. Соня боялась, что опять увидит кровь на своих ногах, но обошлось. Да и боли не было, а лишь неимоверная усталость и апатия. Зато мужик был весь в крови, она с удовлетворением отметила это. Он тоже залез с ней под душ и зашипел, когда вода попала на спину. Соня увидела кровь под своими ногтями, а когда он повернулся к ней спиной, потянувшись за шампунем, ей чуть дурно не стало от вида кровавых полос. Её укус на плече тоже выглядел неплохо. С некоторым весельем она подумала, что почти выдрала у него кусок мяса. Правда, при этой мысли на неё нахлынула тошнота.
Айк ласково касался обнаженного тела любимой с грустью думая, что окончательно восстановил её против себя. Вода смывала с неё его запах, но его сперма осталась там, в таинственной глубине её лона, где зародится новая жизнь. Волк торжествовал: она настоящая пара для вожака, гордая, независимая, не боящаяся его. Его спина, разодранная её ногтями, и прокушенное плечо ныли, но он не обращал внимания. Впервые в жизни он провёл сцепку со своей избранницей. Ему было жаль её, он не хотел причинять боль. Теперь зов гона пойдёт на убыль, и он сможет обдумать сложившуюся ситуацию.
Соня как будто сломалась где-то внутри. Торжество от того, что она причинила ему боль, прошло. Теперь она неподвижно стояла под душем, пока он мыл её, а потом вытирал. Откуда-то он принёс ночную рубашку, красивую, в кружевах, из кремового батиста, и она послушно, как кукла, подняла руки, а он продел их в рукава. Она также молча стояла рядом, пока он смывал с себя кровь. Он шипел и изворачивался, пытаясь в зеркало рассмотреть свою спину, иногда поглядывая на Соню. Наконец, он натянул трусы и спросил: - ты сама пойдёшь, или мне унести тебя? - она, не отвечая, повернулась и вышла из ванной. У спальни остановилась, страшась войти. Он понял, грустно усмехнулся: - входи. Будем спать, мы оба устали.
Она думала, что сразу же уснёт, но сон не шёл. Её мучитель спал, закинув руки за голову, и Соня, приподнявшись на локте, вглядывалась в его лицо, освещённое неярким светом луны. Во сне он расслабился, исчезло хмурое недовольство, каменно сжатые губы едва заметно улыбались. Она подумала о том, с какой уверенностью он говорил об их общем будущем, и почему-то эта мысль сейчас не вызвала у неё такого непримиримого отторжения. Не красавец, но лицо сильное, волевое, по-своему обаятельное. Пожалуй, он бы понравился ей, не будь их встреча столь трагичной. Ей уже не хотелось его убить, да она и не смогла бы. Кажется, он её раскусил, потому что и не подумал сходить на кухню, убрать ножи.
Соня отодвинулась на край кровати, отвернулась от мужчины, надеясь заснуть. Он что-то недовольно пробормотал, придвинулся к ней вплотную, обнял, прижимая к себе. Она не решилась оттолкнуть его, боясь разбудить, боясь повторения происшедшего.
ГЛАВА 7.
Она проснулась от того, что внизу кто-то стучал во входную дверь. Раннее утро заглядывало к окно, и первые воробьи неуверенно чирикали весеннюю песенку на пока ещё голых ветвях старой яблони. Соня открыла глаза и с ужасом обнаружила, что её голова лежит на плече Айка, рукою она обнимает его поперёк груди, согнутая в колене нога покоится на его бёдрах и смутно ощущает, как пульсирует и становится каменной его плоть.
Она торопливо дёрнулась, убрала свои конечности, но была задержана обнимающей её рукой. Айк повернулся на бок, плотнее прижал её к себе: - жаль, что тебя разбудили, - самодовольно добавил: - ну, да всё равно, ещё чуть - чуть, и я сам бы тебя разбудил! - Она уже слышала, как участилось его дыхание, как нетерпеливые руки гладят, несильно сжимают грудь, ягодицы. Полетело на пол отброшенное одеяло, а следом - её ночная рубашка и его трусы. Соня сжалась, страшась вчерашнего дикого натиска. Он почувствовал, фыркнул ей в ухо: - не бойся, вчерашней сцепки было достаточно, я уверен, что ты беременна. Не закрывайся от меня. Разве тебе неприятны мои ласки? - Он поднял голову, выжидающе глядя ей в лицо. Соня отвернулась, пробормотала: